Какие разные руки у Белнепа и Джефсона! Такие холеные, белые, с короткими пальцами у одного - и такие смуглые, узловатые и костлявые, с длинными пальцами у другого. Мягко и вежливо Белнеп произносит: "Я просил бы кандидата покинуть скамью присяжных", - и совсем по-другому, как выстрел, звучит отрывистый голос Мейсона: "Освобожден!" - или медлительный, но властный шепот Джефсона: "Спровадьте-ка его, Элвин. Он нам не подходит". И вдруг Джефсон обращается к Клайду:
- Выше голову, Клайд! Посмотрите кругом! Не гнитесь в три погибели. Смотрите людям в глаза! И улыбайтесь естественно, раз уж вы хотите улыбнуться. Смотрите им прямо в лицо. Они ничего с вами не сделают. Это просто фермеры, пришедшие поглазеть на занятное зрелище.
Но Клайд сразу заметил, что несколько репортеров и художников, изучая его, делают наброски и заметки, - и кровь хлынула ему в лицо, потому что он ощущал на себе их пронзительные взгляды и так же отчетливо слышал их едкие слова, как и скрип их перьев. И все это для газет - его побледневшее лицо, дрожащие руки, - от этих людей ничто не укроется... и его мать в Денвере и все в Ликурге прочтут и увидят... узнают, как он посмотрел на Олденов и как они посмотрели на него, а он не выдержал и отвел глаза. И все же... все же... надо взять себя в руки, выпрямиться, посмотреть вокруг, иначе Джефсон будет его презирать.
И Клайд снова постарался овладеть собой и побороть страх; он поднял голову и осмотрелся.
И сейчас же он увидел у стены, рядом с высоким окном, того, кого боялся увидеть, - Трейси Трамбала; очевидно, он заинтересовался этим делом как юрист, а может быть, его привело сюда просто любопытство или что угодно еще, только, конечно, не жалость и не сочувствие к Клайду, - но сегодня, во всяком случае, он был в зале суда; к счастью, в эту минуту он смотрел не на Клайда, а на Мейсона, который задавал какие-то вопросы толстому присяжному. А рядом с Трейси - Фредди Сэлс; близорукие глаза его были скрыты за сильными очками с толстыми стеклами, и он смотрел в сторону Клайда, но, должно быть, не видел его, - во всяком случае, ничем не показал, что видит. О, какая пытка!"
А в пятом ряду от них, с другой стороны, - мистер и миссис Гилпин, которых, разумеется, отыскал Мейсон. Но что они могут показать? Что он бывал у Роберты в ее комнате, которую она у них снимала? И что это делалось тайно? Это, конечно, скверно. И еще мистер и миссис Ньютон! Чего ради их вызвали свидетелями? Пожалуй, чтобы они рассказали, как жила Роберта до встречи с ним? И эта Грейс Марр, - он ее часто видел мимоходом, но говорил с нею, в сущности, только раз, на озере Крам; Роберта ее совсем не любила. Что она скажет? Конечно, она может рассказать, как он познакомился с Робертой, но что еще? А за ними - нет, не может быть! - и все же... да... конечно, это Орин Шорт, тот самый, от которого он узнал о докторе Глене. Ну и ну! Шорт, пожалуй, расскажет об этом... без сомнения, расскажет. Как люди ухитряются все помнить! Ему и в голову не приходило, что так будет.
