- Я... я хотел ее спасти, - пробормотал он; лицо его посерело, - но... но... как я сказал, я был оглушен... и... и...
- Вы же знаете, что все это ложь! - крикнул Мейсон, надвигаясь на Клайда; он поднял свои сильные руки, обезображенное лицо его пылало гневом, словно уродливая маска мстительной Немезиды или фурии. - Знаете, что умышленно, с хладнокровным коварством позволили этой несчастной, измученной девушке умереть, хотя могли бы спасти ее так же легко, как легко могли проплыть пятьдесят из тех пятисот футов, которые вы проплыли ради собственного спасения! Так или нет?
Теперь Мейсон был убежден, что точно знает, каким образом Клайд убил Роберту, - что-то в лице и поведении Клайда убедило его в этом, - и он решил непременно вырвать у обвиняемого это признание. Впрочем, Белнеп уже вскочил на ноги, заявляя протест: присяжных недопустимым образом восстанавливают против его подзащитного, а потому он вправе требовать - и требует - отменить весь этот судебный процесс как неправильный и недействительный, - заявление, которое Оберуолцер решительно отклонил. Все же Клайд успел возразить Мейсону, хотя и крайне слабым и жалким тоном:
- Нет, нет! Я этого не делал! Я хотел спасти ее, но не мог!
Но все в Клайде (и это заметил каждый присяжный) выдавало человека, который и в самом деле лжет, и в самом деле - умом и сердцем трус, каким его упорно изображал Белнеп, и, что хуже всего, - в самом деле виновен в смерти Роберты. В конце концов, спрашивал себя каждый присяжный, слушая Клайда, почему же он не мог ее спасти, если у него хватило сил потом доплыть до берега? Или, во всяком случае, почему он не поплыл к лодке и не помог Роберте за нее ухватиться?
- Она весила всего сто фунтов, так? - в лихорадочном возбуждении продолжал Мейсон.
- Пожалуй, да.
- А вы? Сколько вы весили в то время?
- Сто сорок или около того, - ответил Клайд.
- И мужчина, который весит сто сорок фунтов, - язвительно произнес Мейсон, обращаясь к присяжным, - боится приблизиться к слабой, больной, маленькой и легонькой девушке, когда она тонет, из страха, как бы она не уцепилась за него и не затащила под воду! Да еще когда в пятнадцати или двадцати футах от него - прекрасная лодка, достаточно крепкая, чтобы выдержать трех или четырех человек! Что это, по-вашему?
И, чтобы подчеркнуть сказанное и дать ему глубже проникнуть в сознание слушателей, Мейсон умолк, вытащил из кармана большой белый платок и вытер шею, лицо и руки, совершенно мокрые от душевного и физического напряжения. Потом обернулся к Бэртону Бэрлею:
- Можете распорядиться, чтобы лодку убрали отсюда, Бэртон. Во всяком случае, пока она нам больше не нужна.
И четверо помощников сейчас же унесли лодку.
Тогда, вновь овладев собой, Мейсон опять обратился к Клайду.
- Грифитс, - начал он, - вам, конечно, хорошо известно, какого цвета были волосы Роберты Олден и каковы они были на ощупь, - так? Ведь вы были достаточно близки с нею, чтобы это знать?
