С людьми этого сорта он охотнее всего беседовал, к их мнению он серьезнее всего прислушивался. Он любил время от времени доставлять себе удовольствие, то есть посещать бега, театры или спортивные зрелища, устраивавшиеся в каком-либо клубе. У него был хороший выезд; вместе с женой и двумя детьми он жил в красивом особняке на Северной стороне, близ Линкольн-парка, и был представителем нашего американского так называемого «высшего класса» и по жизненному уровню стоял лишь ступенью ниже денежных тузов.
Друэ очень нравился Герствуду. Ему по душе были и добродушная общительность этого молодого человека и его нарядный внешний вид. Он знал, что Друэ — всего лишь коммивояжер и притом с весьма небольшим стажем, но «Бартлет, Карио и Кo » считалась крупной и процветающей фирмой, и Друэ был там на хорошем счету. Герствуд хорошо знал мистера Карио и порою, когда тот приходил с приятелями, выпивал с ним за компанию бокал, участвуя в общем разговоре. Чарльз Друэ обладал чувством юмора — качеством, весьма полезным в его деле, и при случае с успехом мог рассказать какой-нибудь забавный анекдот. С Герствудом он говорил о бегах, рассказывал ему о своих приключениях с женщинами и о прочих интересных случаях из своей жизни, делился сведениями о состоянии рынка в тех городах, куда ему приходилось ездить, словом, умел быть приятным и интересным собеседником. В этот вечер настроение у Друэ было на редкость хорошее, так как отчет его был одобрен фирмой, новые образцы отобраны удачно и он успел разработать маршрут поездки на ближайшие полтора месяца.
— А, Чарли, старина! — приветствовал его Герствуд, когда Друэ часов в восемь вечера появился в баре. — Как дела?
Бар в этот час был переполнен.
Благодушно улыбаясь, Друэ поздоровался с Герствудом, и они вместе направились к стойке.
— Спасибо, недурно.
— Я вас месяца полтора не видел. Когда вы приехали?
— В пятницу, — ответил Друэ. — Очень удачно съездил.
— Рад слышать, — сказал Герствуд.
Его черные глаза, в которых обычно таилось холодное равнодушие, засветились неподдельной теплотой.
— Что вы будете пить? — спросил он, когда буфетчик в белоснежной куртке и таком же галстуке слегка наклонился вперед в ожидании заказа.
— Старую перцовку, — решил Друэ.
— И мне капельку того же, — сказал Герствуд. — Вы долго пробудете в городе?
— Только до среды. Теперь поеду в Сен-Поль.
— В субботу здесь был Джордж Ивенс. Говорил, что видел вас на прошлой неделе в Милуоки.
— Да, я видел Джорджа, — подтвердил Друэ. — Верно, славный малый? Мы недурно провели с ним время.
Буфетчик поставил перед ними бутылку, и, продолжая разговор, приятели налили каждый себе. Друэ, согласно этикету, наполнил свою рюмку на две трети, а Герствуд налил себе лишь несколько капель и добавил сельтерской.
— Куда это девался Карио? — спросил Герствуд. — Уже недели две, как он не показывается.
— Говорят, слег, — ответил Друэ. — Ведь у старика подагра!
