— Да, как видите, — с улыбкой ответил Друэ и, подойдя ближе, остановился в дверях кабинета.
Герствуд поднялся ему навстречу.
— Такой же цветущий, как всегда, — шутливо заметил он.
Они заговорили об общих знакомых и о последних происшествиях.
— Дома уже были? — спросил наконец Герствуд.
— Нет еще. Но сейчас еду, — ответил Друэ.
— Я тут не забывал вашу девочку, — сказал Герствуд. — Даже навестил ее как-то. Думал, вам было бы неприятно, если б она все время сидела одна.
— Вы совершенно правы, — согласился Друэ. — Ну, как она поживает? — спросил он.
— Отлично, — ответил Герствуд. — Только очень скучает по вас. Вы бы скорее пошли и развеселили ее!
— Сейчас иду, — весело заверил его Друэ.
— Я хотел бы, чтобы вы в среду поехали со мной в театр, — сказал на прощание Герствуд.
— Спасибо, дружище! — поблагодарил его молодой коммивояжер. — Я спрошу у нее и потом сообщу вам, что она скажет.
Они сердечно пожали друг другу руки.
«Герствуд — очаровательный малый!» — подумал Друэ, сворачивая за угол и направляясь к Медисон-стрит.
«Друэ — славный парень! — подумал Герствуд, возвращаясь к себе в кабинет. — Но он совсем не подходит для Керри».
При воспоминании о Керри его мысли тотчас приняли приятный оборот. Он стал думать о том, как ему обойти коммивояжера.
Очутившись дома, Друэ, по обыкновению, схватил Керри в объятия, но она, возвращая ему поцелуй, слегка дрожала, точно преодолевая внутреннее сопротивление.
— Чудесно съездил! — сказал он.
— Правда? Ну, а чем кончилось в Ла-Кроссе то дело, о котором ты мне рассказывал?
— Прекрасно! Я продал этому человеку полный ассортимент наших товаров. Там был еще один комми, представитель фирмы Бернштейн, но он ничего не сумел сделать. Я его здорово заткнул за пояс!
Снимая воротничок и отстегивая запонки, перед тем как пойти умыться и переодеться, Друэ продолжал описывать свою поездку. Керри с невольным любопытством слушала его красочное повествование.
— Понимаешь, у нас в конторе все были прямо поражены, — сказал он. — За последнюю четверть года я продал больше всех других представителей нашей фирмы. В одном только Ла-Кроссе я сплавил товару на три тысячи долларов.
Он погрузил лицо в умывальный таз с водой и, фыркая и отдуваясь, принялся мыть лицо, шею и уши, а Керри глядела на него, и в голове ее теснился целый рой противоречивых мыслей: воспоминания о прошлом и нынешнее критическое отношение к этому человеку.
Взяв полотенце и вытирая лицо, Друэ продолжал:
— В июне непременно потребую прибавки. Пусть платят больше, раз я приношу им столько дохода! И я добьюсь своего, можешь не сомневаться!
— Надеюсь, — сказала Керри.
— А если к тому же закончится благополучно и то маленькое дело, про которое я тебе говорил, мы с тобой обвенчаемся! — с видом неподдельной искренности добавил он.
