— Нет, нет, так никуда не годится! Вот послушайте, скажите так: «Объяснитесь!»
— «Объяснитесь!» — повторил мистер Бамбергер с несколько иным выражением.
— Вот так, пожалуй, лучше, — сказал режиссер. — Теперь дальше!
— «Однажды вечером, — начала миссис Морган свою реплику, — отец с матерью направлялись в оперу. Когда они переходили Бродвей, их, по обыкновению, окружила толпа детей, просивших милостыню…»
— Стойте! — крикнул режиссер и, вытянув вперед руку, кинулся к миссис Морган. — Больше чувства, больше чувства! — заявил он.
Миссис Морган взглянула на него так, точно ожидала, что он сейчас ее ударит. Ее глаза вспыхнули негодованием.
— Вы должны помнить, миссис Морган, — пояснил режиссер, игнорируя яростный блеск ее глаз, но все же несколько сбавляя тон, — вы должны помнить, что передаете трогательную повесть. Ваш рассказ связан для вас с горькими воспоминаниями. Тут нужно чувство, сдержанное напряжение, вот так: «…их, по обыкновению, окружила толпа детей, просивших милостыню».
— Хорошо, — отчеканила миссис Морган.
— Теперь продолжайте!
— «И когда мать опустила руку в карман за мелочью, ее пальцы коснулись холодной, дрожащей ручонки, схватившей ее кошелек».
— Очень хорошо, — прервал режиссер, одобрительно кивая.
— «Карманная воровка! — выпалил мистер Бамбергер. — Вот оно что!»
— Нет, нет, мистер Бамбергер, так не годится, — подскочил к нему режиссер. — Вот как надо: «Карманная воровка?.. Вот оно что!»
— Не думаете ли вы, — робко промолвила Керри, — что лучше будет, если мы хоть раз попросту пройдем наши реплики, чтобы убедиться, насколько мы их знаем. Это нам было бы очень полезно.
Она заметила, что далеко не все участники спектакля знают свои роли, уж не говоря о том, какое выражение следует придать лицу при той или иной реплике.
— Очень хорошая мысль, мисс Маденда! — вмешался мистер Квинсел.
Он сидел сбоку и с серьезным видом наблюдал за происходившим, вставляя иногда замечания, на которые режиссер почти не обращал внимания.
— Пожалуй! — согласился режиссер, чуть смутившись. — Может быть, это принесет пользу.
Потом, вдруг просветлев, он авторитетным тоном заявил труппе:
— Давайте сейчас пройдем быстро наши роли, только старайтесь по возможности вкладывать больше чувства в слова!
— Прекрасно, — одобрил мистер Квинсел.
— «Моя мать, — продолжала миссис Морган, поглядывая то на мистера Бамбергера, то на тетрадку со своей ролью, — схватила эту ручонку и так сжала ее, что послышался тихий стон; мать посмотрела и увидела перед собой маленькую оборванную девочку».
— Очень хорошо! — с безнадежным видом произнес режиссер, которому теперь нечего было делать.
— «Карманная воровка!» — воскликнул мистер Бамбергер.
— Громче! — вставил режиссер, не в состоянии хоть временно воздержаться от замечаний.
— «Карманная воровка!» — завопил бедный Бамбергер.
