Теодор Драйзер. Сестра Керри. Страница 225
Оставшись поневоле праздным, он с любопытством следил за деятельностью других. Как веселы эти молодые люди, и как хороши женщины! Как они прекрасно одеты! И у каждого, очевидно, есть какая-то цель, к которой он торопился. Он подмечал кокетливые взгляды, которые бросали по сторонам девушки ослепительной красоты. О, какие деньги нужны для того, чтобы поддерживать с ними знакомство! Об этом Герствуд был отлично осведомлен. Когда-то он мог себе это позволить. Как давно это было!
Где-то часы пробили четыре. Рановато еще, но все же Герствуд решил идти домой.
Возвращение на квартиру было связано с мыслью, что Керри заподозрит его в безделье, если он будет приходить чересчур рано. Он и не думал, что так скоро пойдет домой, но уж слишком томительно тянулось время. Там, дома, он был у себя. Он мог сидеть в качалке и читать. Там у него перед глазами не было соблазнительной картины шумного, хлопотливого Бродвея. Там у него были газеты. И Герствуд отправился домой. Керри была одна; она читала при скудном свете угасавшего дня.
— Ты испортишь себе глаза, — сказал Герствуд, увидев ее.
Сняв пальто, он счел необходимым рассказать ей о событиях дня.
— Я был на одном оптовом складе виски, — сказал он. — Возможно, что я получу там место.
— Вот было бы славно!
— Да, это было бы неплохо, — согласился с нею Герствуд.
Каждый вечер, проходя мимо киоска на углу, он брал у газетчика две газеты — «Ивнинг уорлд» и «Ивнинг сан». И теперь, с газетами в руках, он, не останавливаясь, прошел мимо Керри.
Придвинув качалку поближе к батарее отопления, он зажег свет. Дальше все пошло, как накануне. Опять его затруднения и тревоги растворились в газетных заметках, которыми он жадно упивался.
Следующий день оказался еще более тягостным, так как Герствуд не мог придумать, куда бы ему пойти. Все, что он видел в отделе объявлений (а читал он их до десяти часов утра), не подходило ему. Герствуд чувствовал, что отправиться на поиски необходимо, но уже самая мысль об этом вызывала в нем содрогание. Куда же идти?
— Не забудь оставить мне денег на хозяйство, — спокойно сказала Керри.
У них было заведено, что он каждую неделю выдавал ей двенадцать долларов на хозяйство. Услышав слова Керри, Герствуд подавил легкий вздох и полез в карман за кошельком. И страх снова охватил его. Он все черпает и черпает из своего скудного запаса, а поступлений — никаких!
«Боже, — сказал он про себя. — Так дальше не может продолжаться».
Однако Керри он ничего не сказал. Та и сама чувствовала, что напоминание о деньгах расстроило его. Вскоре каждый расход будет равносилен катастрофе.
«Но чем же я виновата? — со своей стороны, спрашивала она себя. — Почему я должна так мучиться?»
Герствуд вышел и снова направился к Бродвею. Нужно было придумать, куда идти. Но вскоре он очутился у «Грэнд-отеля» на Тридцать первой улице. В этом отеле был чрезвычайно уютный вестибюль. Герствуд продрог, так как прошел пешком около двадцати кварталов.
Где-то часы пробили четыре. Рановато еще, но все же Герствуд решил идти домой.
Возвращение на квартиру было связано с мыслью, что Керри заподозрит его в безделье, если он будет приходить чересчур рано. Он и не думал, что так скоро пойдет домой, но уж слишком томительно тянулось время. Там, дома, он был у себя. Он мог сидеть в качалке и читать. Там у него перед глазами не было соблазнительной картины шумного, хлопотливого Бродвея. Там у него были газеты. И Герствуд отправился домой. Керри была одна; она читала при скудном свете угасавшего дня.
— Ты испортишь себе глаза, — сказал Герствуд, увидев ее.
Сняв пальто, он счел необходимым рассказать ей о событиях дня.
— Я был на одном оптовом складе виски, — сказал он. — Возможно, что я получу там место.
— Вот было бы славно!
— Да, это было бы неплохо, — согласился с нею Герствуд.
Каждый вечер, проходя мимо киоска на углу, он брал у газетчика две газеты — «Ивнинг уорлд» и «Ивнинг сан». И теперь, с газетами в руках, он, не останавливаясь, прошел мимо Керри.
Придвинув качалку поближе к батарее отопления, он зажег свет. Дальше все пошло, как накануне. Опять его затруднения и тревоги растворились в газетных заметках, которыми он жадно упивался.
Следующий день оказался еще более тягостным, так как Герствуд не мог придумать, куда бы ему пойти. Все, что он видел в отделе объявлений (а читал он их до десяти часов утра), не подходило ему. Герствуд чувствовал, что отправиться на поиски необходимо, но уже самая мысль об этом вызывала в нем содрогание. Куда же идти?
— Не забудь оставить мне денег на хозяйство, — спокойно сказала Керри.
У них было заведено, что он каждую неделю выдавал ей двенадцать долларов на хозяйство. Услышав слова Керри, Герствуд подавил легкий вздох и полез в карман за кошельком. И страх снова охватил его. Он все черпает и черпает из своего скудного запаса, а поступлений — никаких!
«Боже, — сказал он про себя. — Так дальше не может продолжаться».
Однако Керри он ничего не сказал. Та и сама чувствовала, что напоминание о деньгах расстроило его. Вскоре каждый расход будет равносилен катастрофе.
«Но чем же я виновата? — со своей стороны, спрашивала она себя. — Почему я должна так мучиться?»
Герствуд вышел и снова направился к Бродвею. Нужно было придумать, куда идти. Но вскоре он очутился у «Грэнд-отеля» на Тридцать первой улице. В этом отеле был чрезвычайно уютный вестибюль. Герствуд продрог, так как прошел пешком около двадцати кварталов.