Несколько раз Керри возвращалась домой так поздно, что, едва успев приготовить что-нибудь на скорую руку, тотчас же мчалась в театр.
— Разве во второй половине дня у тебя тоже бывают репетиции? — осведомился как-то Герствуд. При этом он постарался скрыть свою горечь и сомнения, побудившие его задать этот вопрос.
— Нет, но я подыскиваю себе другое место, — ответила Керри.
Так оно в действительности и было, но все-таки это лишь с большой натяжкой могло сойти за объяснение. Мисс Осборн побывала с Керри у режиссера, собиравшегося ставить на Бродвее новую оперетту, а когда от него подруги вернулись в комнату Лолы, было только три часа дня.
Вопросы Герствуда Керри поняла как покушение на ее личную свободу. Она совсем упускала из виду, что уж и так пользовалась большой свободой. Но человек всегда дорожит последними своими достижениями и бдительно охраняет то, что ему удалось завоевать.
Герствуд прекрасно понимал создавшееся положение. Он был для этого достаточно умен. В то же время в нем сохранилась еще известная доля порядочности, не позволявшая ему открыто протестовать. Находясь в состоянии необъяснимой апатии, Герствуд все глубже и глубже погружался в какое-то оцепенение и спокойно взирал на то, как Керри постепенно уходит из его жизни, — точно так же он добровольно выпускал из рук все возможности вновь выбраться на поверхность. Все же он не мог удержаться от мягких, бесполезных и надоедливых замечаний, которые с каждым днем все более и более расширяли пропасть, образовавшуюся между ним и Керри.
Однажды, глядя из-за кулис на ярко освещенную сцену, где кордебалет, сверкая бутафорией, занимался упражнениями, главный режиссер спросил балетмейстера:
— Кто эта девушка, четвертая справа? Вот та, что поворачивается сейчас к нам лицом?
— Ее зовут мисс Маденда, — ответил балетмейстер.
— Хорошенькая, — сказал главный режиссер. — Почему бы вам не поставить ее во главе цепи?
— Хорошо, поставлю, — согласился тот.
— Да, непременно так и сделайте! Она несравненно лучше той, которая сейчас ведет цепь.
— Отлично, я так и сделаю.
На следующий день Керри вызвали из ряда. Похоже было, что ее ждет выговор.
— Сегодня вы поведете колонну, — сказал ей балетмейстер.
— Слушаю, сэр, — ответила Керри.
— Постарайтесь вложить побольше жизни в ваши движения, — добавил он. — Побольше огня.
— Слушаю, сэр.
Керри была изумлена. Она подумала было, что девушка, возглавлявшая кордебалет, внезапно заболела, но, убедившись, что та стоит тут же, в ряду, и с явной враждебностью глядит на нее, все поняла: эта честь предоставлена ей за «заслуги». Керри умела красиво склонить голову набок и при этом изящно держала руки, так что они не висели у нее плетьми. И теперь, оказавшись во главе колонны, она постаралась очень эффектно использовать свое уменье.
— Эта девчонка знает, как держаться на сцене! — заметил в другой раз режиссер.
