Пепел. Не понимаю я… спасибо тебе сказать, или ты… тоже… Лука. Ты – не говори! Лучше моего не скажешь! Ты слушай: которая тут тебе нравится, бери ее под руку, да отсюда – шагом марш! – уходи! Прочь уходи… Пепел (угрюмо). Не поймешь людей! Которые – добрые, которые – злые?.. Ничего не понятно… Лука. Чего там понимать? Всяко живет человек… как сердце налажено, так и живет… сегодня – добрый, завтра – злой… А коли девка эта за душу тебя задела всурьез… уйди с ней отсюда, и кончено… А то – один иди… Ты – молодой, успеешь бабой обзавестись… Пепел (берет его за плечо). Нет, ты скажи – зачем ты все это… Лука. Погоди-ка, пусти… Погляжу я на Анну… чего-то она хрипела больно… (Идет к постели Анны, открывает полог, смотрит, трогает рукой.)
Пепел задумчиво и растерянно следит за ним.
Исусе Христе, многомилостивый! Дух новопреставленной рабы твоей Анны с миром прими… Пепел (тихо). Умерла?.. (Не подходя, вытягивается и смотрит на кровать.) Лука (тихо). Отмаялась!.. А где мужик-то ее? Пепел. В трактире, наверно… Лука. Надо сказать… Пепел (вздрагивая). Не люблю покойников… Лука (идет к двери). За что их любить?.. Любить – живых надо… живых… Пепел. И я с тобой… Лука. Боишься? Пепел. Не люблю…
Торопливо выходят. Пустота и тишина. За дверью в сени слышен глухой шум, неровный, непонятный. Потом – входит Актер.
Актер (останавливается, не затворяя двери, на пороге и, придерживаясь руками за косяки, кричит). Старик, эй! Ты где? Я – вспомнил… слушай. (Шатаясь, делает два шага вперед и, принимая позу, читает.)
Господа! Если к правде святой Мир дорогу найти не умеет, – Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой!
Наташа является сзади Актера в двери.
Старик!..
Если б завтра земли нашей путь Осветить наше солнце забыло, Завтра ж целый бы мир осветила Мысль безумца какого-нибудь…
Наташа (смеется). Чучело! Нализался… Актер (оборачиваясь к ней). А-а, это ты? А – где старичок… милый старикашка? Здесь, по-видимому, – никого нет… Наташа, прощай! Прощай… да! Наташа (входя). Не здоровался, а прощаешься… Актер (загораживает ей дорогу). Я – уезжаю, ухожу… Настанет весна – и меня больше нет… Наташа. Пусти-ка… куда это ты? Актер. Искать город… лечиться… Ты – тоже уходи… Офелия… иди в монастырь… Понимаешь – есть лечебница для организмов… для пьяниц… Превосходная лечебница… Мрамор… мраморный пол! Свет… чистота, пища… всё – даром! И мраморный пол, да! Я ее найду, вылечусь и… снова буду… Я на пути к возрожденью… как сказал… король… Лир! Наташа… по сцене мое имя Сверчков-Заволжский… никто этого не знает, никто! Нет у меня здесь имени… Понимаешь ли ты, как это обидно – потерять имя? Даже собаки имеют клички…
Наташа осторожно обходит Актера, останавливается у кровати Анны, смотрит.
Без имени – нет человека… Наташа. Гляди… голубчик… померла ведь… Актер (качая головой). Не может быть… Наташа (отступая). Ей-богу… смотри… Бубнов (в двери). Чего смотреть? Наташа. Анна-то… померла! Бубнов. Кашлять перестала, значит. (Идет к постели Анны, смотрит, идет на свое место.) Надо Клещу сказать… это – его дело… Актер. Я иду… скажу… потеряла имя!.. (Уходит.)
