Сатин. Ну и ладно! У меня – целее будет… Сыграю я на них… Медведев. Я – свидетель… отданы деньги на сохранение… числом – сколько? Бубнов. Ты? Ты – верблюд… Нам свидетелей не надо… Алешка (входит босый). Братцы! Я ноги промочил! Бубнов. Иди – промочи горло… Только и всего! Милый ты… поёшь ты и играешь, очень это хорошо! А – пьешь – напрасно! Это, брат, вредно… пить – вредно!.. Алешка. По тебе вижу! Ты – только пьяный и похож на человека… Клещ! Гармошку – починил? (Поет, приплясывая.)
Эх, кабы мое рыло Не красиво было – Так меня бы кума моя Вовсе не любила!
Озяб я, братцы! Х-холод-но! Медведев. Мм… а если спросить – кто такая кума? Бубнов. Отстань! Ты, брат, теперь – тю-тю! Ты уж не бутошник… кончено! И не бутошник, и не дядя… Алешка. А просто – теткин муж! Бубнов. Одна твоя племянница – в тюрьме, другая – помирает… Медведев (гордо). Врешь! Она – не помирает, она у меня без вести пропала!
Сатин хохочет.
Бубнов. Все равно, брат! Человек без племянниц – не дядя! Алешка. Ваше превосходительство! Отставной козы барабанщик!
У кумы – есть деньги, У меня – ни гроша! Зато я веселый мальчик, Зато я – хороший!
Холодно!
Входит Кривой Зоб; потом – до конца акта – еще несколько фигур мужчин и женщин. Они раздеваются, укладываются на нары, ворчат.
Кривой Зоб. Бубнов! Ты чего сбежал? Бубнов. Иди сюда! Садись… запоем мы, брат! Любимую мою… а? Татарин. Ночь – спать надо! Песня петь днем надо! Сатин. Ну, ничего, князь! Ты – иди сюда! Татарин. Как – ничего? Шум будет… когда песня поют, шум бывает… Бубнов (идя к нему). Князь! Что – рука? Отрезали тебе руку? Татарин. Зачем? Погодим… может – не надо резать… Рука – не железный, резать – недолго… Кривой Зоб. Яман твое дело, Асанка! Без руки ты – никуда не годишься! Наш брат по рукам да по спине ценится… Нет руки – и человека нет! Табак твое дело!.. Иди водку пить… больше никаких! Квашня (входит). Ах, жители вы мои милые! На дворе-то, на дворе-то! Холод, слякоть… Бутошник мой здесь? Бутарь! Медведев. Я! Квашня. Опять мою кофту таскаешь? И как будто ты… немножко того, а? Ты что же это? Медведев. По случаю именин… Бубнов… и – холодно… слякоть! Квашня. Ты гляди у меня… слякоть! Не балуй… Иди-ка спать… Медведев (уходит в кухню). Спать – я могу… я хочу… пора! Сатин. Ты чего… больно строга с ним? Квашня. Нельзя, дружок, иначе… Подобного мужчину надо в строгости держать. Я его в сожители взяла, – думала, польза мне от него будет… как он – человек военный, а вы – люди буйные… мое же дело – бабье… А он – пить! Это мне ни к чему! Сатин. Плохо ты выбрала помощника… Квашня. Нет – лучше-то… Ты со мной жить не захочешь… ты вон какой! А и станешь жить со мной – не больше недели сроку… проиграешь меня в карты со всей моей требухой! Сатин (хохочет). Это верно, хозяйка! Проиграю… Квашня. То-то! Алешка! Алешка. Вот он – я! Квашня. Ты – что про меня болтаешь? Алешка. Я? Всё! Всё, по совести. Вот, говорю, баба! Удивительная! Мяса, жиру, кости – десять пудов, а мозгу – золотника нету! Квашня. Ну, это ты врешь! Мозг у меня даже очень есть… Нет, ты зачем говоришь, что я бутошника моего бью? Алешка. Я думал, ты его била, когда за волосы таскала… Квашня. (смеясь). Дурак! А ты – будто не видишь. Зачем сор из избы выносить?.. И, опять же, обидно ему… Он от твоего разговору пить начал…
