Песнь о Великой Матери. Страница 031
Для китобойщика руки.
Через сугробы, напрямки,
На избяные огоньки,
Понёс ларец бирюк матёрый…
Цветут сарматские озёра
Гусиной празеленью, синью…
Не запрокинут рог с полынью
В людские веси, в тёмный бор,
Где тур рогатый и бобёр.
Парашу брачного царевной,
В простой ладье, рекой напевной,
В полесья северной земли
От Цареграда привезли.
Она Палеолог София,
Зовут Москвой ея удел,
Супруг на яхонты драгие
Иваном Третьим править сел.
Дубовый терем тих и мирен,
Ордынский не грозит полон,
И в горнице двуглавый Сирин
Поёт Кирие елейсон.
И снится Паше гроб убраный,
Рубин востока смертью взят,
Отныне кто её желанный?
Он, он, в кольчуге филигранной,
Умбрийских красок Стратилат!
Дочитан корсунский псалтырь,
Заключена колода в клети,
И Воскресенский монастырь
Рубин баюкал шесть столетий.
Через сугробы, напрямки,
На избяные огоньки,
Понёс ларец бирюк матёрый…
Цветут сарматские озёра
Гусиной празеленью, синью…
Не запрокинут рог с полынью
В людские веси, в тёмный бор,
Где тур рогатый и бобёр.
Парашу брачного царевной,
В простой ладье, рекой напевной,
В полесья северной земли
От Цареграда привезли.
Она Палеолог София,
Зовут Москвой ея удел,
Супруг на яхонты драгие
Иваном Третьим править сел.
Дубовый терем тих и мирен,
Ордынский не грозит полон,
И в горнице двуглавый Сирин
Поёт Кирие елейсон.
И снится Паше гроб убраный,
Рубин востока смертью взят,
Отныне кто её желанный?
Он, он, в кольчуге филигранной,
Умбрийских красок Стратилат!
Дочитан корсунский псалтырь,
Заключена колода в клети,
И Воскресенский монастырь
Рубин баюкал шесть столетий.