Цвела в прогалине душевной.
Топтыгин шубою пригревной
Неясный растоплял озноб…
Откуда он — спорынный сноп
На ниве, вспаханной крылами
Пустынных ангелов и зорь?
Есть горе — сом и короб — горь.
Одно, как заводи, зрачки
Лопатой плавников взрывает,
Седому короб не с руки,
А юный горе отряхает,
Как тину резвая казарка,
Но есть зловещая знахарка
С гнилым дуплом заместо рта,
Чьи заклинания — песта
В ночном помоле стук унылый,
В нём плаха, скрежеты, могилы,
На трупе слизней чёрный ужин!..
Я помню месяц неуклюжий
Верхом на ели бородатой
И по козлиному рогатой,
Он кровью красил перевал.
Затворник, бледный, как опал,
В оправе схимы воронёной,
Тягчайше плакал пред иконой
Под колокольный зык в сутёмы.
А с неба низвергались ломы,
Серпы, рогатины, кирьги…
Какие тайные враги
Страшны лазурной благостыне?
«Узнай, лосёнок, что отныне —
Затворены небес заставы,
И ад свирепою облавой,
