— Вот тебе раз! — сказал один красноармеец. — Тут бы Врангеля и крыть в зад — ведь он на корабли бежит, а тут отменяется!..
— Я ж говорил, что в Крыму без сопливых обойдутся!.. — начал Шариков, а кончил по-своему.
— Будя тебе ерепениться! — увещал Шарикова Пухов. — Пускай Врангель плывет, — другого кого-нибудь избузуешь!
— Эх!.. — крикнул Шариков и треснул кулаком по стойке, добавив кой-какой словесный материал.
— Дуй вплавь через пролив! — посоветовал ему Пухов. — Ты вещь маленькая, тебя прожектор не ухватит! Высадишь себя — десант получится!
— И то, — сказал было Шариков, но потом одумался:— Вода только холодна, да и волна большая — сразу захлебнешься!
— А ты обожди погодку! — рассказывал Пухов. — А воздух в подштанники надуешь, станешь захлебываться, пробей дырочку и вздохнешь!
— Нет, то чушь, то не морское дело! — отказывался Шариков.
Через два дня стало известным, что пропавший истребитель добрался до крымских берегов и высадил сто человек матросов.
— Я ж так и знал! — горевал Шариков. — На истребителе Кныш командовал, а я связался с сухопутной курицей!
3
— Пухов! Война кончается! — сказал однажды комиссар.
— Давно пора, — одними идеями одеваемся, а порток нету!
— Врангель ликвидируется! Красная Армия Симферополь взяла! — говорил комиссар.
— Чего не брать? — не удивлялся Пухов. — Там воздух хороший, солнцепек крутой, а советскую власть в спину вошь жжет, она и прет на белых!
— При чем тут вошь? — сердечно обижался комиссар. — Там сознательное геройство! Ты, Пухов, полный контр!
— А ты теории-практики не знаешь, товарищ комиссар! — сердито отвечал Пухов. — Привык лупить из винтовки, а по науке-технике контргайка необходима, иначе болт слетит на полном ходу! Понимаешь эту чушь?
— А ты знаешь приказ о трудовых армиях? — спросил комиссар.
— Это чтобы жлобы слесарями сразу стали и заводы пустили? Знаю! А давно ты их ноги вкрутую ставить научил?
— В Реввоенсовете не дураки сидят! — серьезно выразился комиссар. — Там взвесили «за» и «против»!
— Это я понимаю, — согласился Пухов. — Там — задумчивые люди, только жлоб механики враз не поймет!
— Ну, а кто ж тогда все чудеса науки и ценности международного империализма произвел? — заспорил комиссар.
— А ты думал, паровоз жлоб сгондобил?
— А то кто ж?
— Машина — строгая вещь. Для нее ум и ученье нужны, а чернорабочий — одна сырая сила!
— Но ведь воевать-то мы научились? — сбивал Пухова комиссар.
— Шуровать мы горазды! — не сдавался Пухов. — А мастерство
— нежное свойство!
По улице шла в баню рота красноармейцев и пела для бодрости:
Как родная меня мать провожа-ала, На дорогу сухих корок собира-ала!
— Вот дьяволы! — заявил Пухов. — В приличном городе нищету проповедуют! Пели бы, что с пирогами провожала!
Время шло без тормозов. Пушки работали с постоянно уменьшающимся напряжением.
