Придолинное крестьянство еще в 1924 году, когда я был на Тихой Сосне, уже знало, что вести пойменное хозяйство, тем более создать из болота луга одним напряжением единоличного хозяйства нельзя - и в 1925 году, к моменту начала работ, все заинтересованное обедневшее крестьянство объединилось в мелиоративные товарищества, то есть в зачаточную форму производственного кооператива.
Таковы богатые факты на этой бедной долине, где и посейчас идет тяжелая борьба за создание девственной, погибшей родины Михновской овцы.
Выбравшись из этой дружно трудящейся долины на суходолы, я вошел в колхозную деревню "Утро человечества", прельщенный как хорошим названием, так и добавочным лозунгом на вывеске колхоза, взятым из метрической системы:
"Всем угнетенным народам - на долгие времена". Ясно, что это относилось к колхозной организации жизни и труда.
У заставы колхоза стоял некий, старый уже, человек, с милым, но грозным лицом, и смотрел на меня.
- Ты кто? - спросил он.
Я ему приблизительно ответил, так как вопрос, в сущности, не очень прост.
- А ты не кадр?
- Кадр.
- Где служишь?
- В уме.
- Ну, входи, пожалуйста, - это хорошее учреждение. Пойдем, я тебя яичницей покормлю. А я, знаешь, кто?
- Кто?
- Да председатель всей бузы новой жизни, товарищ Пашка. Здравствуй!
- Здравствуй!
Раньше я боялся, гожусь ли я в новую жизнь, а теперь видел, что чем жизнь новее, тем люди ко мне проще и родней.
Веселая жена Пашки живо и прилежно сделала нам яичницу, а мы стали ее есть. Во время пищи я загляделся на супругу Пашки - она была красива до прелести, хотя в общем уже пожилая; но не в этом заключалась ее привилегия, а в том, что она веселая и уверенная в своей жизни и, кроме того, мудрая и передовая, как я узнал впоследствии.
Мне уже приходилось встречать ряд колхозниц, подобных этой женщине, и я обращал свое внимание на их повеселевший нрав. Отчего это получалось, трудно сформулировать, поскольку на колхозницах лежит сейчас больше забот и тревог, чем на единоличницах; однако же единолични-цы в большинстве своем лишь традиционно-унылые, беспросветные бабы.
- Так, стало быть, ты кадр! - поев, высказался Пашка (отчества его я еще не знал) и тронул меня в грудь.
- Кадр, - подтвердил я.
- Ну а вдруг ты ложный! - догадливо испугался Пашка. - Ответь мне на общий вопрос: сколько нужно кирпичей, чтоб построить научную избушку-читальню?
Второй проверочный вопрос Пашки был из трудной области:
- Говорят, что мир бесконечен и звездам нет счета! Неверно, товарищ! Это буржуазная идеология: буржуям выгодно, чтоб мир был такой широкий, дабы гадам не тесно жилось и было куда бежать от пролетариата. А по-моему, мир имеет конец и звездам есть окончательный счет.
Я подтвердил, что Пашка говорит вполне справедливо: вселенная не может быть неопределенно бесконечной.
