Роберт Рожественский. Баллада о спасённом знамени

 
Утром
      ярким, как лубок.
Страшным.
Долгим.
Ратным.
Был разбит
           стрелковый полк.
Наш.
В бою неравном.
Сколько полегло парней
в том бою —
не знаю.
Засыхало —
           без корней —
полковое знамя.
Облака
       печально шли
над затихшей битвой.
И тогда
с родной земли
встал
      солдат убитый.
Помолчал.
Погоревал.
И —
    назло ожогам —
грудь свою
забинтовал
он
   багровым шёлком.
И подался на восток,
отчим домом
            бредя.
По земле
         большой,
                  как вздох.
Медленной,
           как время.
Полз
пустым березняком.
Шёл
лесным овражком.
Он себя
        считал полком
в окруженье вражьем!
Из него он
           выходил
грозно и устало.
Сам себе
         и командир,
и начальник штаба.
Ждал он
часа своего,
мстил
      врагу
            кроваво.
Спал он в поле,
и его знамя
            согревало…
Шли дожди.
Кружилась мгла.
Задыхалась буря.
Парня
      пуля
           не брала —
сплющивалась
пуля!
Ну, а ежели
            брала
в бешенстве напрасном —
незаметной
           кровь была,
красная
на красном…
Шёл он долго,
              нелегко.
Шёл
    по пояс в росах,
опираясь на древко,
как на вещий
посох.
 

   [1967–1970]