Грустно, грустно последние листья, Не играя уже, не горя, Под гнетущей погаснувшей высью, Над заслеженной грязью и слизью Осыпались в конце октября.
И напрасно так шумно, так слепо, Приподнявшись, неслись над землей, Словно, где-то не кончилось лето, Может, там, за расхлябанным следом,— За тележной цыганской семьей.
Люди жили тревожней и тише, И смотрели в окно иногда,— Был на улице говор не слышен, Было слышно как воют над крышей Ветер, ливень, труба, провода…
Так зачем, проявляя участье, Между туч проносилась луна И светилась во мраке ненастья, Словно отблеск весеннего счастья, В красоте неизменной одна?
Под луной этой светлой и быстрой Мне еще становилось грустней Видеть табор под бурею мглистой, Видеть ливень и грязь, и со свистом Ворох листьев, летящих над ней…
