Тихий Дон. Книга 4. Страница 219
Потом снял винтовку и подсумок, достал из него шитвянку, конопляные хлопья, пузырек с ружейным маслом, зачем-то пересчитал патроны. Их было двенадцать обойм и двадцать шесть штук россыпью.
У крутояра лед отошел от берега. Прозрачно-зеленая вода плескалась и обламывала иглистый ледок окраинцев. Григорий бросил в воду винтовку, наган, потом высыпал патроны и тщательно вытер руки о полу шинели.
Ниже хутора он перешел Дон по синему, изъеденному ростепелью, мартовскому льду, крупно зашагал к дому. Еще издали он увидел на спуске к пристани Мишатку и еле удержался, чтобы не побежать к нему.
Мишатка обламывал свисавшие с камня ледяные сосульки, бросал их и внимательно смотрел, как голубые осколки катятся вниз, под гору.
Григорий подошел к спуску, — задыхаясь, хрипло окликнул сына:
— Мишенька!.. Сынок!..
Мишатка испуганно взглянул на него и опустил глаза. Он узнал в этом бородатом и страшном на вид человеке отца…
Все ласковые и нежные слова, которые по ночам шептал Григорий, вспоминая там, в дубраве, своих детей, — сейчас вылетели у него из памяти. Опустившись на колени, целуя розовые холодные ручонки сына, он сдавленным голосом твердил только одно слово:
— Сынок… сынок…
Потом Григорий взял на руки сына. Сухими, исступленно горящими глазами жадно всматриваясь в его лицо, спросил:
— Как же вы тут?.. Тетка, Полюшка — живые-здоровые?
Попрежнему не глядя на отца, Мишатка тихо ответил:
— Тетка Дуня здоровая, а Полюшка померла осенью… От глотошной. А дядя Михаил на службе…
Что ж, вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына…
Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром.
У крутояра лед отошел от берега. Прозрачно-зеленая вода плескалась и обламывала иглистый ледок окраинцев. Григорий бросил в воду винтовку, наган, потом высыпал патроны и тщательно вытер руки о полу шинели.
Ниже хутора он перешел Дон по синему, изъеденному ростепелью, мартовскому льду, крупно зашагал к дому. Еще издали он увидел на спуске к пристани Мишатку и еле удержался, чтобы не побежать к нему.
Мишатка обламывал свисавшие с камня ледяные сосульки, бросал их и внимательно смотрел, как голубые осколки катятся вниз, под гору.
Григорий подошел к спуску, — задыхаясь, хрипло окликнул сына:
— Мишенька!.. Сынок!..
Мишатка испуганно взглянул на него и опустил глаза. Он узнал в этом бородатом и страшном на вид человеке отца…
Все ласковые и нежные слова, которые по ночам шептал Григорий, вспоминая там, в дубраве, своих детей, — сейчас вылетели у него из памяти. Опустившись на колени, целуя розовые холодные ручонки сына, он сдавленным голосом твердил только одно слово:
— Сынок… сынок…
Потом Григорий взял на руки сына. Сухими, исступленно горящими глазами жадно всматриваясь в его лицо, спросил:
— Как же вы тут?.. Тетка, Полюшка — живые-здоровые?
Попрежнему не глядя на отца, Мишатка тихо ответил:
— Тетка Дуня здоровая, а Полюшка померла осенью… От глотошной. А дядя Михаил на службе…
Что ж, вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына…
Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром.
КОНЕЦ
Комментарии
Четвертую книгу эпопеи «Тихий Дон» М. А. Шолохов писал с 1931 по 1940 год.
Первоначально писатель предполагал завершить роман значительно раньше. В беседе с корреспондентом «Комсомольской правды» летом 1934 года он говорил: «Последнее время я почти одновременно работал над четвертой книгой «Тихого Дона» и второй книгой «Поднятой целины». Работа над ними уже почти закончена. Это, естественно, не означает, что я могу сейчас же сдать оба романа в печать. Отнюдь нет. Отложив на время «Поднятую целину», в настоящее время я засел за окончательную отшлифовку «Тихого Дона»…» («Комсомольская правда», 29 июня 1934 года, № 150).
В начале 1935 года на вопрос корреспондента газеты «Известия», над чем писатель работает, М. А. Шолохов отвечал: «Да, я пишу четвертую книгу «Тихого Дона»… Вместить такое обилие материала в одной книге, как вы сами понимаете, — трудно. Этим объясняются и тугие темпы, при которых книга пишется. Давно я сижу над ней. Были мысли увеличить роман еще на одну книгу, но я их оставил. Нужно кончать роман, который пишется восемь лет…» («Известия», 10 марта 1935 года, № 60).
В письмах к Н. А. Островскому от 14 августа и 2 октября 1936 года М. А. Шолохов сообщал о своем намерении закончить роман в том же году. Об этом он говорил и корреспонденту «Известий» в октябре 1936 года: «Вы спрашиваете меня о четвертой книге «Тихого Дона»? Я сегодня получил письмо из Лондона — меня спрашивает об этом же мой английский переводчик. Могу сообщить вам, что четвертая книга «Тихого Дона» наконец-то закончена. Через полтора-два месяца я надеюсь сдать ее в печать. Четвертая книга сейчас меня целиком поглощает… Снова и снова отделываю ее. Много езжу по станицам и все исключительно с одной целью — переправляю уже написанное, собираю дополнительные данные, относящиеся к концу романа» («Известия», 20 октября 1936 года).
Однако завершить роман в 1936 году писателю не удалось, хотя отдельные главы четвертой книги время от времени появлялись на страницах газет («Известия» от 22 и 24 октября 1936 года).
Первоначально писатель предполагал завершить роман значительно раньше. В беседе с корреспондентом «Комсомольской правды» летом 1934 года он говорил: «Последнее время я почти одновременно работал над четвертой книгой «Тихого Дона» и второй книгой «Поднятой целины». Работа над ними уже почти закончена. Это, естественно, не означает, что я могу сейчас же сдать оба романа в печать. Отнюдь нет. Отложив на время «Поднятую целину», в настоящее время я засел за окончательную отшлифовку «Тихого Дона»…» («Комсомольская правда», 29 июня 1934 года, № 150).
В начале 1935 года на вопрос корреспондента газеты «Известия», над чем писатель работает, М. А. Шолохов отвечал: «Да, я пишу четвертую книгу «Тихого Дона»… Вместить такое обилие материала в одной книге, как вы сами понимаете, — трудно. Этим объясняются и тугие темпы, при которых книга пишется. Давно я сижу над ней. Были мысли увеличить роман еще на одну книгу, но я их оставил. Нужно кончать роман, который пишется восемь лет…» («Известия», 10 марта 1935 года, № 60).
В письмах к Н. А. Островскому от 14 августа и 2 октября 1936 года М. А. Шолохов сообщал о своем намерении закончить роман в том же году. Об этом он говорил и корреспонденту «Известий» в октябре 1936 года: «Вы спрашиваете меня о четвертой книге «Тихого Дона»? Я сегодня получил письмо из Лондона — меня спрашивает об этом же мой английский переводчик. Могу сообщить вам, что четвертая книга «Тихого Дона» наконец-то закончена. Через полтора-два месяца я надеюсь сдать ее в печать. Четвертая книга сейчас меня целиком поглощает… Снова и снова отделываю ее. Много езжу по станицам и все исключительно с одной целью — переправляю уже написанное, собираю дополнительные данные, относящиеся к концу романа» («Известия», 20 октября 1936 года).
Однако завершить роман в 1936 году писателю не удалось, хотя отдельные главы четвертой книги время от времени появлялись на страницах газет («Известия» от 22 и 24 октября 1936 года).