Александр Твардовский. Страна Муравия. Глава 08

 
И деревням и верстам счет
Оставил человек,
И конь покорно воду пьет
Из неизвестных рек.
 
 
Дорога тянется вдали.
И грусть теснит в груди:
Как много неба и земли
Осталось позади.
 
 
И весь в пыли, как хлеб в золе,
Никита Моргунок.
На всей планете, на Земле,
Один такой ездок.
 
 
И порыжел на нем пиджак,
Дорога далека.
Днем едет, терпит кое-как,
А к вечеру — тоска.
 
 
Сквозь тишину и холодок
Повеет ночь жильем.
И куст — он дома, и пенек
На месте на своем.
 
 
А ты скитайся, разъезжай,
Сам при себе, один...
Вдруг слышит:
— Добрый гражданин,
А, добрый гражданин!..
 
 
И видит: нищий, чуть прикрыт,
Почти что босиком.
— Подвез бы, что ли, — говорит
Обиженным баском.
 
 
И мальчик, точно со слепым,
Идет по праву руку с ним.
И нищий злобно смотрит вслед:
— Забогател, сосед?..
 
 
Глядит — и обмер Моргунок:
— Илья Кузьмич? Ай нет?
— Годов полсотни был Илья,
Да нынче стал не я.
 
 
Что видишь — только малец мой,
А шапка не моя.
Вот, брат.
Такая, брат, пора.
 
 
Кромешный год такой...
— Тпру!.. Правду говорят, гора
Не сходится с горой...
Коня стреножил Моргунок,
Прибрал хомут, дугу.
Оглобли — кверху.
 
 
Огонек
Заговорил в кругу.
— Эх, холодна небось земля,
Погреться будет впрок.
И достает из кошеля
Литровку Моргунок.
 
 
— Ну что ж, Илья Кузьмич, начнем?
Что есть. Прошу простить.
Тебя когда-то за столом
Мечтал я угостить.
 
 
Пей, грейся, гость.
Как другу верь,
Соседи были все ж...
А вот откуда ж ты теперь,
Илья Кузьмич, бредешь?..
 
 
— Бреду оттуда...
— Что ж там? Как? 
— Да так. Хороший край.
В лесу, в снегу, стоит барак,
Ложись и помирай.
 
 
— Так, так, Илья Кузьмич...
А все ж
Тут злость своя нужна:
Что скажут — делай,
Дескать, врешь,
Работа не страшна.
 
 
— Нет, брат, спасибо за совет.
Не страшен был бы труд,
Да смысла нет. 
—А ты начни! 
—Да мочи нет... 
—А ты тяни!
— Да руки не берут.
 
 
Никита слушал и коня
Из вида не терял.
Мальчишка, млея у огня,
Тихонько засыпал.
 
 
Куда он, малец, гол и бос,
Шел по свету с отцом.
Суму на перевязи нес
С жестяным котелком?
 
 
— А что, — пожал отец плечом,
Не страшно до зимы.
Где так попросим, где споем,
Петь научились мы.
 
 
Эх, брат, — вздохнул, ложась, Бугров,
В последний этот год
Еще б таких наделать дров,
Земли переворот!..
 
 
На колокольни встать бы, брат,
И сверху б — в добрый час
На всю Россию бить набат! 
Да не во что как раз...
 
 
Спал Моргунок и знал во сне,
Что рядом спит сосед.
И, как сквозь воду, в стороне
Конь будто ржал под свет...
 
 
Вскочил, закоченелый весь,
Глядит — пропал сосед.
Телега здесь, и мальчик здесь.
А конь?..
Коня — и нет...
 
 
Никита бросился в кусты,
Высматривая след.
Туда—сюда.
И след простыл.
Коня и, вправду, нет!
 
 
И место видно у огня,
Где ночью "спал" сосед,
В траве окурки. А коня —
И нет. И вовсе нет.
 
 
И заняла дыханье боль,
И точно высох рот.
Позвать попробовал:
— Псель-псель...
И губ не соберет.
— Псель-псель...
 
 
И тишина кругом.
Туман. Глухой рассвет...
Вот бросил он семью и дом,
Уехал в белый свет.
 
 
Вот, все, что думал, — все не в счет.
Вот, прожил столько лет...
Туман встает,
Роса ползет.
День. А коня-то — нет...
Коня-то нет...
 
 
— Вставай, пострел!
Замерз небось, беглец.
Пока ты спал да сны смотрел,
Сменял тебя отец.
 
 
Сменял — и серого коня
С уздечкой получил.
Тебя обидел, а меня
Навеки научил.
 
 
Я угощал его, любя,
Считал — в беде сосед...
А ты не бойся: бить тебя
Теперь мне пользы нет...
 
 
Короток день, а путь далек,
А солнце — где уже!..
Переобулся Моргунок,
И легче на душе.
 
 
Собрал шлею, кошель и кнут,
Переменил чеку;
Колеса смазал, подоткнул
Поклажу к передку.
 
 
Короток день, а путь далек,
Хоть воз не так тяжел.
И влез в оглобли Моргунок,
А мальчик вслед пошел...