Вразброс под солнцем, как дрова, Лежит селенье Острова. Ни крыши целой, ни избы, Что угол — то дыра.
И ровным счетом — три трубы На тридцать три двора. Встает, медлителен и глух, Нерадостный рассвет.
На все село один петух И тот преклонных лет. Поет, как вздумает певень, Ослабла голова.
Который час, который день, Не знают Острова. Который век, который год Течет речушка Царь!
На колокольне в косу бьет К обедне пономарь. Кругом шумят моря хлебов, Поля большой страны.
Худые крыши Островов За ними чуть видны. Солома преет у ворот. Повалены плетни.
И курит попусту народ На бревнышках в тени. Строгает что-то ножиком, Как бубен, лысый дед, Скоблит... — Бог помощь, граждане, Колхозники ай нет?..
И отвечают медленно, Недружно мужики. Один: — Мы — люди темные... Другой: — Мы индюки...
И подхватила женщина, Припав к щеке рукой: — Индусы называемся, Индусы, дорогой...
— Выходит, бесколхозные, Вздохнул с усмешкой дед. Сошлись жуки навозные, Гудят, а кучи нет...
Косить еще успеется, На все у бога дни... — Ты что строгаешь? — Дудочки.
— А для чего они?.. — А дам по дудке каждому, И дело как-никак. — А не кулак ты, дедушка? — А как же не кулак!
Богатством я, брат, славился В деревне испокон: Скота голов четыреста И кнут пяти сажен.
Я гостем в каждой был избе, Где ужин — там ночлег. Коня?.. Чего?.. Коня тебе? Чудак ты, человек!..
Вот все хозяева сидят. Продай коня, сосед... — Продать, — оно не штука, брат, Да вот коня-то нет.
— А хоть и есть, — вздохнул другой, Да конь-то больно дорогой: За грудь, за складку вдоль спины, За вороную масть Полжизни плачено. Цены Такой никто не даст.
— А я как раз продать бы мог, Да баба встанет поперек. Что со слезами, что без слез Толкует об одном: Идти по крайности в колхоз, Так со своим конем.
— Слыхал? — толкает Моргунка Старик тихонько в бок. Эх, уступлю уж я конька, Тому и быть, сынок. Идем...
Старик заторопил И Моргунка провел В худой, без сошек и стропил, С собачью будку, двор.
Там конь, не вскинув головы, Стоял, как на мели. И был он бел до синевы И слеп, хоть глаз коли.
Толкает дед его рукой, Глядит со стороны: — Эх, конь! Царевой масти конь! Ему, брат, нет цены.
И сам носился петушком: — А? Что? Плохой конек?.. — Нет, лучше век ходить пешком. — Ну, сам гляди, сынок.
Таков и конь, каков купец. Соседи, чем не конь? — Понятно, конь. Не жеребец. — Ну, что там! Конь — огонь!..
Как побежит — земля дрожит, Как упадет — три дня лежит, И ни вожжа тогда, ни кнут Ему не вставят ног...
— Да, вот как люди здесь живут, Причмокнул Моргунок. — Сынок! Ты вот чего скажи, Опять пустился дед, А чем плохая наша жизнь? По-мойму — лучше нет.
Земля в длину и в ширину Кругом своя. Посеешь бубочку одну, И та — твоя. И никого не спрашивай, Себя лишь уважай.
Косить пошел — покашивай. Поехал — поезжай... — Живете не богато вы, Смутился Моргунок. — А счастье не в богачестве. Зачем оно, сынок?
Нам бы хлебушка кусок, Да водицы голоток, Да изба с потолком, Да старуха под боком.
— Верно. — Правильно. Привычка... Вот прохожий баял тож: Отчего ты, дескать, птичка, Хлебных зерен не клюешь?
В том как раз и заковычка От природы людям зло. Отвечает будто птичка: Жить, мол, в клетке тяжело.
— Кабы больше было воли. Хочешь — здесь ты, хочешь — там... — Кабы жалованье, что ли, Положили мужикам.
— Кабы нам душа одна бы... — Кабы жить нам не вразлад... — Кабы если бы не бабы, Бабы слушать не хотят!..
— Ты про баб молчи, пустыня, Сами скажем про свое. Вот хожу с грудьми пустыми За хорошее житье.
У людей, людей — пшеничка Наклонилась по ветру. А у нелюдей солома Раскидалась по двору.
У людей, людей — ребятки День гуляют на площадке, За столом за общим в ряд, Как горлачики, сидят.
А мои живут на свете Хуже сивых поросят. Невиновны мои дети — Ихний батька виноват!
Погляжу на ту картину, Как сидишь ты день-деньской, Плюну, кину-запокину, Убегу — и черт с тобой!..
Глядит, растерян и смущен, Никита Моргунок. Что скажет он? Что понял он За долгий путь и срок?..
— Ну вот, — снял шапку Моргунок. Понятно — жесткий год. Все, братцы, вдоль и поперек, Крест-накрест все идет.
И ваша жизнь — не жизнь, друзья, Одна тоска и боль. Гляжу на вас: так жить нельзя. Решаться надо, что ль...
А что касается меня, Возьмите то в расчет: Поскольку я лишен коня, Ни взад мне, ни вперед.
Осиротил меня злодей, Под самый корень ссек. А конь был — нет таких коней! Не конь, а человек.
Бывало, корочку из рук, Как со стола, возьмет. В ночном , чуть что, затихнет вдруг Как спросит: кто идет?
Прилечь на землю не могу. Ни сна, ни дремы мне. Вот будто ходит по лугу, Ступает в стороне.
Как будто слышу стук копыт, Вздыхает конь живой. Трава росяная скрипит, И пахнет той травой...
И стихли все... И Моргунов Вдруг смолк понуро сам, И смятой шапкой проволок Неспешно по глазам...
Молчит на бревнышках народ, Все сказаны слова. Берет старик две дудки в рот, Чуть набок голова.
Поймали пальцы нужный лад, И тонкий звук потек: "Пойду, пойду в зеленый сад, Сорву я орешок".
Поет старик об орешке, Играет оберучь. Висит на ветхом пояске Мужицкий медный ключ. Ползет рубаха с плеч долой, На ней заплатки сплошь.
А в песне — "парень удалой, Куда меня ведешь!.." Ту песню, про зеленый сад, Про желтый орешок. Слыхал лет двадцать пять назад От деда Моргунок.
— Ну, что ж, пора. Сижу я тут Без барышей полдня. А там телега и хомут И сбруя у меня.
