НИНА. Ну видел, ну и что?..
КУДИМОВ. Но где?
НИНА. Да не все ли равно?
КУДИМОВ. Я буду мучиться, пока не вспомню. У меня всегда так. Ну где же, где?
САРАФАНОВ (с беспокойством, но и не без оптимизма). Я артист. Вы могли видеть меня на эстраде.
НИНА. Папа музыкант, ты прекрасно об этом знаешь.
САРАФАНОВ (с большим беспокойством, но и надеждой). Возможно, в филармонии?
КУДИМОВ. Нет-нет…
САРАФАНОВ (поспешно и категорически). Значит, в театре.
КУДИМОВ. Нет, не в театре…
НИНА. Боже мой, какое это имеет значение?..
КУДИМОВ. Минуточку, минуточку…
БУСЫГИН (Кудимову). А ты не опоздаешь? Осталось восемнадцать минут.
КУДИМОВ. Спасибо, за часами я слежу… Но я должен вспомнить…
НИНА. Да хватит тебе! Так можно вспоминать до самой смерти.
КУДИМОВ. Вспомнил!
СИЛЬВА. Наконец-то.
КУДИМОВ. Я видел вас на улице!
НИНА. Ну слава богу. Надеюсь, ты успокоился?
КУДИМОВ. Ну конечно! Ты сказала «до самой смерти», и я сразу вспомнил. (Сарафанову.) Я видел вас на похоронах.
Небольшая пауза.
НИНА. На каких похоронах?
КУДИМОВ. Черт! Как я мог забыть, ведь это было на прошлой неделе, и в руках у вас был этот самый кларнет!
НИНА. Нет, ты обознался.
КУДИМОВ. Ни в коем случае. Хоронили какого-то шофера, вы шли по улице Коминтерна часа в четыре дня.
НИНА. А я говорю, ты обознался.
КУДИМОВ. Да нет же, Нина! Хоть я видел только мельком, но у меня хорошая зрительная память.
БУСЫГИН. На этот раз она тебя подвела. Ты его с кем-то спутал.
КУДИМОВ. Ничего подобного. (Сарафанову.) Вы были в плаще и в этой самой шляпе. Скажите!
САРАФАНОВ. Э…
БУСЫГИН (перебивает). Тебе показалось.
КУДИМОВ. Да точно!
БУСЫГИН. Ты обознался.
КУДИМОВ (Сарафанову). Да скажите вы им.
БУСЫГИН. Папа, молчи. (Кудимову.) Ты обознался, неужели ты этого не понимаешь?
КУДИМОВ. Да я даю вам честное слово!
БУСЫГИН. Послушай! Ты ошибся, это ясно всем, и тебе в том числе.
КУДИМОВ. Нет, минутку!
БУСЫГИН. Сам понимаешь, что ошибся, и настаиваешь на своем. Нехорошо. Выходит, ты врешь.
КУДИМОВ (вскакивает). Что? Да я тебя за такие слова…
СИЛЬВА (незаметно тянет Кудимова за ремень, пытается его усадить). Сиди и не кашляй.
БУСЫГИН (поднимается). К тому же тебе пора в казарму. У тебя в запасе всего тринадцать минут.
НИНА. Прекратите! Сейчас же прекратите!
САРАФАНОВ. Да, ребята. Не надо скандалить…
КУДИМОВ. Я разговариваю нормально и говорю правду, а если (поворачиваясь к Бусыгину) кому-то это не нравится, пусть он идет ко всем чертям.
САРАФАНОВ. Что значит – кому-то? Он мой сын и брат моей дочери. И вы должны разговаривать повежливей.
КУДИМОВ. Но вы-то? Почему вы молчите? Ведь это вы были на похоронах. Скажите, в конце концов!
САРАФАНОВ. Да, я должен признаться… Михаил прав. Я играю на похоронах. На похоронах и на танцах…
