ЗИЛОВ. Поссорился?.. Вроде бы да… А может, и нет… Да разве у нас разберешь?.. Ну вот мы с тобой друзья. Друзья и друзья, а я, допустим, беру и продаю тебя за копейку. Потом мы встречаемся и я тебе говорю: «Старик, говорю, у меня завелась копейка, пойдем со мной, я тебя люблю и хочу с тобой выпить». И ты идешь со мной, выпиваешь. Потом мы с тобой обнимаемся, целуемся, хотя ты прекрасно знаешь, откуда у меня эта копейка. Но ты идешь со мной, потому что тебе все до лампочки, и откуда взялась моя копейка, на это тебе тоже наплевать… А завтра ты встречаешь меня — и все сначала… Вот ведь как. А ты говоришь поссорился… Просто я не желаю их видеть.
ОФИЦИАНТ. Тогда зачем ты их пригласил?
ЗИЛОВ. Да так, для души.
ОФИЦИАНТ. Не понимаю.
ЗИЛОВ. Для полноты счастья. Сам подумай, какая разница: сегодня я гляжу на эти рожи, а завтра я на охоте.
ОФИЦИАНТ. Чудишь, старичок…
ЗИЛОВ. Завтра мы отправимся пораньше, верно? Часиков бы в шесть, а, Дима?.. Если выедем рано, к вечеру будем на месте.
ОФИЦИАНТ. Успеем. Официально охота разрешается послезавтра.
ЗИЛОВ. В том-то и дело. Значит, завтра надо быть там. А как же? Иначе мы пропустим первое утро.
ОФИЦИАНТ. Не волнуйся, мы успеем.
ЗИЛОВ. Черт возьми! Какие-то сутки — и мы с тобой уже в лодке, а? В тишине. В тумане. Выпей, Дима. Выпей за первое утро.
ОФИЦИАНТ. Витя, не уговаривай. Я на работе.
ЗИЛОВ. Да ведь последний вечер. Считай, что уже в отпуске.
ОФИЦИАНТ. Я сказал: нет. Мне отчитываться, деньги сдавать, и вообще ты мой закон знаешь.
ЗИЛОВ. Да наплюй ты на свой закон. (Подает официанту стакан.) Одну. За первое утро.
ОФИЦИАНТ. Ни одной. Завтра — пожалуйста. Хоть сто порций.
ЗИЛОВ. Ладно… Говоря по совести, этот кабак мне опротивел. Мы не увидим его целый месяц. И слава богу… Итак, за утиную охоту. (Выпивает.) У меня предчувствие, что на этот раз мне повезет.
ОФИЦИАНТ. Предчувствия — побоку. Если не можешь стрелять, предчувствия не помогут. Как мазал, так и будешь.
ЗИЛОВ. Дима, ну сколько я могу мазать? Неужели и в этот раз?
ОФИЦИАНТ. Витя, я тебе сто раз объясняю: будешь мазать до тех пор, пока не успокоишься.
ЗИЛОВ. Да что это такое? «Не волнуйся», «успокойся»! Дима, шутишь ты надо мной, что ли? Я понимаю, нужен глаз, рука, как у тебя…
ОФИЦИАНТ. Витя, глаз у тебя на месте, и рука нормальная, и все ты понимаешь, но как дойдет до дела — ты не стрелок. А почему? Потому что в охоте главное — это как к ней подходить. Спокойно или нет. С нервами или без нервов… Ну вот сели на воду, ты что делаешь?
ЗИЛОВ(поднялся). Как — что я делаю?
ОФИЦИАНТ(перебивает). Ну вот. Ты уже вскакиваешь, а зачем? Ведь это все как делается? Спокойно, ровненько, аккуратненько, не спеша.
ЗИЛОВ. А влет? Тоже не спеша?
ОФИЦИАНТ. Зачем? Влет бей быстро, но опять же полное равнодушие… Как сказать… Ну так, вроде бы они летят не в природе, а на картинке.
ЗИЛОВ. Но они не на картинке. Они-то все-таки живые.
ОФИЦИАНТ. Живые они для того, кто мажет. А кто попадает, для того они уже мертвые. Соображаешь?
