Вот конёк во двор въезжает; Наш Иван с него слезает, В терем к Месяцу идёт И такую речь ведёт: «Здравствуй, Месяц Месяцович! Я – Иванушка Петрович, Из далёких я сторон И привёз тебе поклон». — «Сядь, Иванушка Петрович! — Молвил Месяц Месяцович. — И поведай мне вину В нашу светлую страну Твоего с земли прихода; Из какого ты народа, Как попал ты в этот край, — Всё скажи мне, не утай». — «Я с земли пришёл Землянской, Из страны христианской, — Говорит, садясь, Иван, — Переехал окиян С порученьем от царицы — В светлый терем поклониться И сказать вот так, постой! «Ты скажи моей родной: Дочь её узнать желает, Для чего она скрывает По три ночи, по три дня Лик какой-то от меня; И зачем мой братец красный Завернулся в мрак ненастный И в туманной вышине Не пошлёт луча ко мне?»
Так, кажися? Мастерица Говорить красно царица; Не припомнишь всё сполна, Что сказала мне она». — «А какая то царица?» «Это, знаешь, Царь-девица». — «Царь-девица?.. Так она, Что ль, тобой увезена?» — Вскрикнул Месяц Месяцович. А Иванушка Петрович Говорит: «Известно, мной! Вишь, я царский стремянной; Ну, так царь меня отправил, Чтобы я её доставил В три недели во дворец; А не то меня отец Посадить грозился на кол». Месяц с радости заплакал, Ну Ивана обнимать, Целовать и миловать. «Ах, Иванушка Петрович! — Молвил Месяц Месяцович. — Ты принёс такую весть, Что не знаю, чем и счесть! А уж как мы горевали, Что царевну потеряли!.. Оттого-то, видишь, я По три ночи, по три дня В тёмном облаке ходила, Всё грустила да грустила, Трое суток не спала, Крошки хлеба не брала, Оттого-то сын мой красный Завернулся в мрак ненастный, Луч свой жаркий погасил, Миру божью не светил: Всё грустил, вишь, по сестрице, Той ли красной Царь-девице.
