Вася прищуривал глаз и покручивал кулаками перед зеркалом, воображая, как будет лупить черноусого. Хрясь! Хрясь!
В субботу утром он взял Матроса на верёвку и пошёл на поезд. Через всю деревню бежали за ним братья Барановы и неприятно хрюкали вдогонку.
Глава восьмая. По следу
А народу на рынке было снова полно. Издали видна была большая толпа. Над толпой покачивалось в воздухе серое облако – пара, пыли, табачного дыма.
Вася отошёл в укромную подворотню и раскрыл мешок. – Полезай! – сказал он Матросу.
Но Матросу даже и глядеть на мешок было противно, он фыркнул и замотал головой.
– Можешь повеселиться в одиночестве, – сказал Вася и кинул в мешок колотого сахару. – А мне ещё надо усы на клей посадить.
Засунув Матроса в мешок, он приладил усы и только тогда вышел из укромной подворотни. Закинул мешок на спину, прищурил глаза, поднял воротник и, воткнувшись в базарную толпу, стал приглядываться направо и налево.
И направо, и налево были всё покупатели и продавцы, и Вася прохаживался по базару, как будто он сыщик. «Я будто бы сыщик, – думал он, – и теперь иду по следу черноусого».
Вася даже нарочно зорко вглядывался в землю и видел много следов от женских туфель, от мужских полуботинок. Одной рукой он придерживал мешок, а другую держал в кармане тяжело и увесисто, как будто бы там лежит наган.
Наконец Вася протолкался в угол, под башенку. И здесь народу было полно.
Какая-то старуха привела продавать бычка. Бычок всё время мычал, а старуха ругала его: – Не мычи, бычок! Не мычи, говорю, а то не купят.
Но бычок всё равно мычал, и от его рёва кролики прижимали уши.
Вася глядел туда-сюда, всё выискивал, нет ли черноусого. Иногда казалось, что в толпе мелькает что-то черноусое. Он кидался в ту сторону, но находил какого-нибудь чернобрового или, к примеру, красноносого.
Матрос сидел в мешке спокойно, и только, если прислушаться, можно было разобрать, как он урчит, хрустя сахаром.
Глава девятая. Усы
Самые разные лица и личности крутились на рынке и около. Серые, чёрные, зелёные, голубые глаза глядели на Васю или мимо него. Вася же смотрел в основном на носы и на то, что под ними. Нет ли усов? Но усов попадалось мало и всё больше чепуховые – мышиные хвостики.
Носы были, конечно, гораздо разнообразнее – и свистулькой, и репкой, и фунтиком. У одного дяди нос оказался вычурным, как шахматная фигура ферзь, а у другого такой дивный нос, который иначе не назвать, кроме как рубильник. Все эти носы совсем запутали Васю.
«Зачем мне они? – думал он, отмахиваясь от носов. – Меня усы интересуют».
Вася и сам покручивал свои усы, как будто он старый усач, типа товарища Будённого.
Вася покручивал усы и щекотал пальцем Матроса, чтоб тому не было совсем уж скучно сидеть в мешке, а сам всё поглядывал по сторонам.
Поглядывать-то поглядывал, а не замечал, что в стороне стоят два человека и тоже рассматривают его.
– Кажись, это он, – сказал один из этих двоих, разглядев Васю, – только усы прилепил, замаскировался. – А чего ему надо? – Пришёл за поросятами. Тут они грубо засмеялись, и второй сказал:
– Смотри-ка, в мешке-то у него что-то шевелится. Наверно, пса туда запхнул! – Надо нам отсюда смываться.
– Погоди, зачем же? Парень-то лопух – усы нацепил, пса в мешок засунул. Сейчас я ему устрою концерт. – А не опасно?
– Чего же опасно? Документы у меня в порядке. Сейчас я его навеки отучу поросят искать.
Тут эти два человека пошептались ещё и разошлись в стороны.
«И зачем только люди носят усы? – думал в это время Вася. – Какой в них толк? Нос, к примеру, нюхает, рот жуёт, глаза глядят, а чего делают усы?.. Возьмём, к примеру, таракана, – размышлял он дальше, – вот у него усы на месте. Или Матрос. Обрежь ему усы – он и колбасу не учует. А мне-то зачем усы? Разве для красоты? Но я и так парень ничего себе – нос крупный, глаза маленькие. Я и так, наверно, красивый».
