Наконец стоячее болото всколыхнулось, и очень бурно: в суде начали разбирать дело об убийстве. В городке только и было разговоров что про это. Том не знал, куда от них деваться. От каждого намека на убийство сердце у него замирало, нечистая совесть и страх внушали ему, что все замечания делаются при нем нарочно, чтобы испытать его. Он понимал, что неоткуда было взяться подозрению, будто он знает про убийство, и все таки не мог не тревожиться, слушая такие разговоры. Его все время бросало в озноб. Он отвел Гека в укромное место, чтобы поговорить с ним на свободе. Ему стало бы легче, если бы можно было развязать язык хоть ненадолго, разделить с другим мучеником бремя своего несчастия. Кроме того, ему хотелось проверить, не проболтался ли кому нибудь Гек.
— Гек, ты кому нибудь говорил?
— Это насчет чего?
— Сам знаешь, насчет чего.
— Конечно, нет.
— Ни слова?
— Ни единого словечка, вот ей богу. А почему ты спрашиваешь?
— Да так, боялся.
— Ну, Том Сойер, мы с тобой и двух дней не прожили бы, если б оно вышло наружу. Сам знаешь.
Тому стало немножко легче. Помолчав, он спросил:
— Гек, ведь тебя никто не заставит проговориться?
— Проговориться? Если захочу, чтобы этот индейский дьявол меня утопил, как котенка, тогда, может, и проговорюсь. А так вряд ли.
— Ну, тогда все в порядке. Пока мы держим язык за зубами, нас никто не тронет. Только давай еще раз поклянемся. Все таки верней.
— Ладно.
И они поклялись еще раз самой торжественной и страшной клятвой.
— А что теперь говорят, Гек? Я много разного слышу.
— Что говорят? Да все одно и то же — Мэф Поттер да Мэф Поттер, других разговоров нету. Прямо пот прошибает все время, так и хочется сбежать куда нибудь и спрятаться.
— Вот и со мной то же самое. Его дело пропащее. А тебе его не бывает жалко?
— Как же не жалко! Человек он, конечно, никудышный, зато никого не обидел. Наловит рыбы, добудет деньжонок, напьется, а потом слоняется без дела. Да ведь мы и все так. Ну хоть не все, а очень многие, даже проповедники и всякие другие. А он человек неплохой — один раз дал мне полрыбины, когда там и на одного не хватало, и помогал тоже много раз, когда мне не везло.
— Да, он и мне змея починил, Гек, и крючки к леске привязывал. Хорошо бы его как нибудь выручить.
— Ну, где нам его выручить! Да и что толку: все равно опять поймают.
— Что поймают, это верно. Только противно слушать, как его ругают на чем свет стоит, а он и не виноват.
— Мне тоже противно, Том. Боже ты мой, что плетут: и злодей то он, каких свет не видывал, и давно пора его повесить, и мало ли что еще.
— Да, только и разговору все время. А еще я слышал; если Мэфа выпустят из тюрьмы, то его будут линчевать.
— Так и сделают, понятно.
Мальчики говорили долго, но это их очень мало утешило. С наступлением сумерек они начали прохаживаться неподалеку от маленькой тюрьмы, стоявшей на пустыре, должно быть, питая смутную надежду на то, что какой- нибудь счастливый случай еще может все уладить. Но ничего такого не случилось; по видимому, ни ангелы, ни феи не интересовались злополучным узником.
Мальчики опять повторили то, что проделывали уже не раз, — просунули Поттеру за решетку табаку и спичек. Он сидел в нижнем этаже, и никто его не сторожил.