Несчастный Гек был тоже едва жив от страха, потому что Том вечером, накануне того дня, когда он дал показания, рассказал всю историю адвокату, и Гек ужасно боялся, как бы не вышло наружу его участие в деле, хотя побег индейца Джо избавил его от мучительной обязанности выступать на суде. Адвокат обещал бедняге держать все дело в тайне, но разве можно было этому верить? После того как муки совести привели Тома вечером на квартиру адвоката и вырвали из его уст рассказ об ужасной тайне, хотя на них лежала печать самой мрачной и устрашающей клятвы, вера Гека в человечество сильно пошатнулась.
Каждый день, выслушивая благодарность Мэфа Поттера, Том радовался, что сказал правду, и каждую ночь раскаивался, что не сумел держать язык за зубами.
Половину времени Том боялся, что индейца Джо никогда не поймают, а другую половину боялся, что поймают. Он твердо знал, что только тогда вздохнет свободно, когда этот человек умрет и он своими глазами увидит его труп.
За поимку преступника была назначена награда, обыскали всю округу, но индейца Джо так и не нашли. Из Сент Луи прибыл один из всеведущих и внушающих изумление чудотворцев — полицейский сыщик, — прибыл, произвел розыски, покачал головой, сделал глубокомысленное лицо и добился, разумеется, блестящих успехов, как это водится у людей его профессии. Иными словами, он «напал на след». Но ведь «след» не вздернешь на виселицу за убийство; и после того как сыщик побывал у них и уехал восвояси, положение Тома нисколько не изменилось: он чувствовал себя в такой же опасности, как и прежде.
Но дни шли за днями, и с каждым днем мальчики понемногу забывали о тяготевшей над ними угрозе.
ГЛАВА XXV
В жизни каждого настоящего мальчишки наступает время, когда его обуревает неистовое желание найти зарытый клад.
В один прекрасный день такое желание напало и на Тома. Он отправился разыскивать Джо Гарпера, но безуспешно. Он побежал к Вену Роджерсу, но тот ушел ловить рыбу. Случайно ему попался навстречу Гек Финн, Кровавая Рука. Гек тоже мог пригодиться. Том отвел его в укромное место и доверил ему свой план. Гек был не прочь. Гек всегда был не прочь участвовать в любой затее, лишь бы она сулила развлечение и не требовала капитала, — потому что, хотя и говорится, что время — деньги, времени у Гека было девать некуда.
— Где же мы будем копать? — спросил Гек.
— Да где угодно.
— Как, разве клады везде зарыты?
— В том то и дело, что не везде. Они бывают зарыты в каком нибудь укромном месте — когда на острове, когда в гнилом сундуке под засохшим деревом — там, куда тень от сучка падает в полночь, — а чаще всего под полом в старых домах, где нечисто.
— А кто их зарывает?
— Разбойники, понятно. А по- твоему, кто? Учителя воскресной школы?
— Я почем знаю. Если бы клад был мой, я бы его зарывать не стал, а тратил бы денежки да поживал припеваючи.
— И я тоже. Только разбойники по- другому делают. Всегда зароют клад, да так и оставят.
— Что же они потом за ним не приходят?
— Ну, все собираются прийти, а потом забудут приметы ЕЛИ умрут. Вот он и лежит долго долго и ржавеет, а потом кто нибудь находит старую пожелтевшую бумагу со всеми приметами, и надо эту бумагу расшифровывать целую неделю, потому что в ней одни значки да иероглифы.
— Иеро… чего?
— Иероглифы — такие картинки и разные закорючки, с виду как будто бы и ничего не значат.
— А у тебя есть такая бумага, Том?
— Нет.
— Так как же ты найдешь приметы?
— А на что мне приметы! Клад всегда бывает зарыт под старым домом, или на острове, или под сухим деревом, у которого торчит один сучок. Мы уж пробовали копать на острове Джексона, можно и еще попробовать; а то есть еще старый дом за речкой, и сухих деревьев там сколько хочешь.
— И под каждым деревом клад?
— Ну, что ты! Понятно, нет.
— А как же ты узнаешь, под которым копать?
— Под всеми по очереди!
— Да ведь этак все лето пройдет.
