— Может, будем, а может, и нет. Развеселись, Бекки, и пойдем искать выход.
Они встали и пошли дальше, взявшись за руки и уже ни на что не надеясь. Они попробовали сообразить, сколько времени находятся в пещере, — им казалось, что целые недели. Однако этого не могло быть, потому что свечи у них еще не вышли. Прошло много времени — сколько именно, они не знали, — и Том сказал, что надо идти потихоньку и прислушиваться, не капает ли где вода, — им надо найти источник. Скоро они нашли источник, и Том сказал, что пора опять отдыхать. Оба они смертельно устали, однако Бекки сказала, что может пройти еще немножко дальше. Ее удивило, что Том на это не согласился. Она не понимала почему. Они сели, и Том глиной прилепил свечу к стене. Оба они задумались и долго молчали. Потом Бекки заговорила:
— Том, мне очень хочется есть!
Том достал что то из кармана.
— Помнишь? — спросил он.
Бекки улыбнулась через силу.
— Это наш свадебный пирог, Том.
— Да, жалко, что он не с колесо величиной, ведь больше у нас ничего нет.
— Я спрятала его на пикнике, чтобы потом положить под подушку, как делают большие со свадебным пирогом, но для нас это будет…
Она так и не договорила. Том разделил кусок пополам, и Бекки с удовольствием съела свою долю, а Том только отщипнул от своей. Холодной воды было сколько угодно — нашлось, чем запить еду.
Через некоторое время Бекки предложила идти дальше. Том помолчал с минуту, потом сказал:
— Бекки, ты можешь выслушать то, что я тебе скажу?
Бекки побледнела, но сказала, что может.
— Вот что, Бекки, нам надо остаться здесь, где есть вода для питья. Этот огарок у нас последний.
Бекки дала волю слезам. Том утешал ее, как умел, но это плохо помогало. Наконец Бекки сказала:
— Том!
— Что ты, Бекки?
— Нас хватятся и будут искать!
— Да, конечно. Непременно будут.
— Может быть, они уже ищут нас, Том!
— Да, пожалуй, уже ищут. Хорошо бы, если так.
— Когда они хватятся нас, Том?
— Когда вернутся на пароход, я думаю.
— Том, тогда будет уже темно. Разве они заметят, что нас нет?
— Не знаю. Во всяком случае, твоя мама хватится тебя, как только все вернутся домой.
По испуганному лицу Бекки Том понял, что сделал промах. Бекки не ждали домой в этот вечер. Дети примолкли и задумались. Через минуту Бекки разрыдалась, и Том понял, что ей пришла в голову та же мысль, что и ему: пройдет все воскресное утро, прежде чем миссис Тэтчер узнает, что Бекки не ночевала у миссис Гарпер.
Дети не сводили глаз с крохотного огарка, следя, как он медленно и безжалостно таял, как осталось, наконец, только полдюйма фитиля; как слабый огонек то вспыхивал, то угасал, пуская тоненькую струйку дыма, помедлил секунду на верхушке, а потом воцарилась непроглядная тьма.
Сколько прошло времени, прежде чем Бекки заметила, что плачет в объятиях Тома, ни один из них не мог бы сказать. Оба знали только, что очень долго пробыли в сонном оцепенении, а потом снова очнулись в полном отчаянье. Том сказал, что сейчас, должно быть, уже воскресенье, а может быть, и понедельник. Он старался вовлечь Бекки в разговор, но она была слишком подавлена горем и ни на что больше не надеялась. Том сказал, что теперь их, надо полагать, давным- давно хватились и начали искать. Он будет кричать, и, может быть, кто- нибудь придет на крик. Однако в темноте отдаленное эхо звучало так страшно, что Том крикнул один раз и замолчал.
Часы проходили за часами, и скоро голод снова начал терзать пленников. У Тома оставался кусочек от его доли пирога; они разделили его и съели. Но стали еще голоднее — этот крохотный кусочек только раздразнил аппетит.
Вдруг Том сказал:
— Ш ш! Ты слышала?
Оба прислушались, затаив дыхание. Они уловили какой- то звук, похожий на слабый, отдаленный крик.
