Он успокоил нас, говоря, что-тот путь, каким мы отправимся, в этом отношении совсем неопасен, и мы охотно согласились следовать за ним, равно как и другие двенадцать путешественников со своими слугами, как я уже сказал, ранее пытавшихся перебраться через горы и принужденных вернуться обратно.
И вот мы все 15-го ноября выехали из Пампелуны. Я был поражен, когда, вместо того, чтобы двинуться дальше к горам, проводник повернул назад и пошел по той самой дороге, по которой мы приехали из Мадрида; так мы следовали миль двадцать, переправились через две репей и очутились в ровной местности, приятной для взора, где было снова тепло и снега нигде не было видно. Но затем, неожиданно свернув налево, проводник повел нас к горам другой дорогой, и, хотя горы и пропасти казались очень страшны, проводник наш делал столько кругов, столько обходов, вел нас такими извилистыми тропинками, что мы незаметно перевалили на ту сторону хребта, не испытав особенных затруднений от снега. И тут перед нами раскинулись веселые плодородные провинции Лангедок и Гасконь, зеленые и цветущие, но они были еще далеки и, чтобы добраться до них, предстояло совершить трудный путь.
Весь этот день и всю ночь шел снег, такой сильный, что ехать было нельзя; нас это несколько смутило, но проводник успокоил нас, говоря, что скоро мы будем вне полосы снегов. Действительно, мы с каждым днем спускались все ниже и подвигались все дальше на север, вполне доверяясь нашему проводнику.
Часа за два до наступления ночи, в то время, как проводник наш был далеко впереди я едва виден нам, из соседней лощины, прилегавшей к густому лесу, выскочили три волка я вслед за ними медведь. Два волка кинулись на проводника и, будь он в полумиле от нас, они растерзали бы его раньше, чем мы бы успели подоспеть к нему на помощь. Один набросился на его лошадь, другой напал на него самого с такой яростью, что бедный малый не имел ни времени, ни присутствия духа вытащить пистолет и только отчаянно призывал нас на помощь. Рядом со мной ехал мой Пятница; я велел ему скакать вперед и узнать, в чем дело. Увидев, что творилось с нашим проводником, Пятница стал кричать еще громче того: «Господин! Господин!» Он был парень смелый, погнал свою лошадь прямо к месту схватки, выхватил пистолет и прострелил голову волку.
Счастье для бедняка, что к нему подскакал именно Пятница; он у себя на родине привык видеть волков и не боялся их, поэтому он подъехал вплотную к волку и застрелил его, как было описано выше; всякий другой из нас выстрелил бы издали и рисковал бы промахнуться или подстрелить самого проводника.
Это могло бы напугать и более смелого человека, чем я, и действительно, весь наш отряд всполошился, когда, вслед за выстрелом, до нас с двух сторон донесся волчий вой, повторяемый горным эхом, так что, казалось, волков было множество; да может и в самом деле их было не так уж мало, чтобы нам совершенно нечего было бояться.
Как бы там ни было, когда Пятница убил волка, другой волк, насевший на лошадь, тотчас же выпустил ее и убежал; к счастью, он вцепился ей в голову так, что ему попались под зубы бляхи уздечки и он не мог причинить ей особенного вреда. Зато человеку пришлось хуже, чем лошади: разъяренный зверь укусил его дважды, один раз в руку и другой — повыше колена, и наш проводник готов был уже свалиться с лошади, когда подоспел Пятница и застрелил волка.
Понятное дело, услыхав выстрел, мы все прибавили шагу и поскакали так быстро, как только позволяла дорога, — в этом месте спуск был очень крутой, — чтобы поскорее узнать, что случилось. Как только мы выехали из-задеревьев, ранее заслонявших нам вид, мы сразу поняли, в чем дело, и видели, как Пятница выручил нашего бедного проводника, хотя и не могли разглядеть, что за животное он убил.
