Твен М. Приключения Гекельберри Финна страница 0021
Твен М. Приключения Гекельберри Финна страница 0021
Там я сел на бревно и стал смотреть сквозь листву. Я увидел, как луна ушла с вахты и реку начало заволакивать тьмой; потом над деревьями забелела светлая подоска, – и я понял, что скоро рассветет. Тогда я взял ружье и, на каждом шагу останавливаясь и прислушиваясь, пошел к тому месту, где я наступил на золу от костра. Только мне что-то не везло: никак не мог найти то место. Потом, смотрю, так и есть: сквозь деревья мелькает огонек. Я стал подкрадываться, осторожно и не торопясь. Подошел поближе; смотрю – на земле лежит человек. Я чуть не умер от страху. Голова у него была закутана одеялом, и он уткнулся носом чуть не в самый костер. Я сидел за кустами футах в шести от костра и не сводил с него глаз. Теперь уже стало светлеть перед зарей. Скоро человек зевнул, потянулся и сбросил одеяло. Гляжу – а это Джим, негр мисс Уотсон! Ну и обрадовался же я! Говорю ему: – Здравствуй, Джим! – и вылез из кустов. Он как подскочит да как вытаращит на меня глаза. Потом бросился на колени, сложил руки и начал упрашивать: – Не тронь меня, не тронь! Я мертвецов никогда не обижал. Я их всегда любил, все, что мог, для них делал. Ступай обратно в реку, откуда пришел, оставь в покое старика Джима, он с тобой всегда дружил. Ну, мне недолго пришлось ему объяснять, что я не мертвец. Уж очень я обрадовался Джиму. Теперь мне было не так тоскливо. Я не боялся, что он станет кому-нибудь рассказывать, где я скрываюсь, – я так ему и сказал. Я говорил, а он сидел и смотрел на меня, а сам все молчал. Наконец я сказал: – Теперь уже совсем рассвело. Давай-ка завтракать. Разведи костер получше. – А какой толк его разводить, когда варить все равно нечего, кроме земляники и всякой дряни! Да ведь у тебя есть ружье, верно? Значит, можно раздобыть чего-нибудь и получше земляники. – Земляника и всякая дрянь… – говорю я. – Этим ты и питался? – Ничего другого не мог достать, – говорит он. – Да с каких же пор ты на острове, Джим? – С тех самых пор, как тебя убили. – Неужто все время? – Ну да. – И ничего не ел, кроме этой дряни? – Да, сэр, совсем ничего. – Да ведь ты, верно, с голоду помираешь? – Просто лошадь съел бы! Верно, съел бы! А ты давно на острове? – С той ночи, как меня убили. – Да ну! А что же ты ел? Ах да, ведь у тебя ружье! Да-да, у тебя ружье. Это хорошо. Ты теперь подстрели что-нибудь, а я разведу костер. Мы с ним пошли туда, где был спрятан челнок, и, покуда он разводил костер на поляне под деревьями, я принес муку, грудинку, кофе, кофейник, сковородку, сахар и жестяные кружки, так что Джим прямо остолбенел от изумления: он думал, что все это колдовство. Да еще я поймал порядочного сома, а Джим выпотрошил его своим ножом и поджарил. Когда завтрак был готов, мы развалились на траве и съели его с пылу горячим. Джим ел так, что за ушами трещало, – уж очень он изголодался. Мы наелись до отвала, а потом легли отдыхать. Немного погодя Джим начал: – Послушайте-ка, Гек, а кого ж это убили в той хибарке, если не тебя? Тут я рассказал ему все как есть, а он говорит: – Ловко! Даже Тому Сойеру лучше не придумать. Я спросил: – А ты как сюда попал, Джим, зачем тебя принесло? Он замялся и, должно быть, около минуты молчал; потом сказал: – Может, лучше не говорить… – Почему, Джим? – Мало ли почему… Только ты про меня никому не говори. Ведь не скажешь, Гек? – Провалиться мне, если скажу! – Ну ладно, я тебе верю, Гек. Я… я убежал. – Джим! – Смотри же, ты обещал не выдавать, – сам знаешь, что обещал, Гек! – Да уж ладно. Обещал не выдавать – и не выдам! Честное индейское, не выдам! Пускай все меня назовут подлым аболиционистом 2, пускай презирают за это – наплевать. Я никому не скажу, да и вообще я туда больше не вернусь. Так что валяй, рассказывай.
