Твен М. Приключения Гекельберри Финна страница 0066
Твен М. Приключения Гекельберри Финна страница 0066
Герцог объяснил ему, а потом говорит: – Я исполню на «бис» шотландскую или матросскую пляску, а вы… постойте, надо подумать… Ага, вот оно!.. Вы можете прочитать монолог Гамлета. – Чего это – Гамлета? – Монолог Гамлета! Ну как же – самое прославленное место из Шекспира! Высокая, высокая вещь! Всегда захватывает зрителей. В книжке у меня его нет – у меня всего один том, – но, пожалуй, я могу восстановить его по памяти. Похожу немножко по плоту, посмотрю, нельзя ли вызвать эти строки из глубин воспоминания… И он принялся расхаживать по плоту взад и вперед, страшно хмурясь, и то поднимал брови кверху, то прижимал руку ко лбу, отшатываясь назад со стоном, то вздыхал, то ронял слезу. Смотреть на него было просто занятно. В конце концов он все вспомнил и позвал нас слушать. Стал в самую величественную позу, одну ногу выдвинул вперед, руки поднял кверху, а голову откинул назад, глядя в небо, и пошел валять: он и зубами скрипел, и завывал, и бил себя в грудь, и декламировал, – одним словом, все другие актеры, каких я только видел, и в подметки ему не годились. Вот этот монолог. Мне ничего не стоило его запомнить – столько времени герцог натаскивал короля;
Быть или не быть? Вот в чем загвоздка! Терпеть ли бедствия столь долгой жизни, Пока Бирнамский лес пойдет на Дунсинан, Иль против моря зол вооружиться? Макбет зарезал сон, невинный сон, Вот отчего беда так долговечна! И мы скорей снесем земное горе, Чем убежим к безвестности за гробом. Дункана ты разбудишь! Что ж, пускай Кто б стал терпеть обиды, злобу света, Тиранов гордость, сильных оскорбленья, В одеждах траурных, как подобает, Когда в ночи разверзнутся могилы, Страна безвестная, откуда нет пришельцев, И гаснет цвет решимости природной, Бледнея перед гнетом размышленья. И тучи, что над кровлями нависли, Уходят, словно кошка в поговорке, Удел живых… Такой исход достоин Желаний жарких. Умереть – уснуть. О милая Офелия! О нимфа! Сомкни ты челюсти, тяжелые, как мрамор, И в монастырь ступай! 9
Ну, старику эта штука понравилась, он очень скоро выучил ее наизусть и читал так, что лучше и не надо. Он словно нарочно для этого родился, а когда набил себе руку и разошелся вовсю, то можно было залюбоваться, как у него это получается: когда он декламировал, он рвал и метал, просто из кожи лез. При первом же удобном случае герцог напечатал театральные афиши, и после того у нас на плоту дня два или три была сущая неразбериха – все время только и знали, что сражались на мечах да репетировали, как это называлось у герцога. Однажды утром, когда мы были уже в самой глубине штата Арканзас, впереди, в излучине реки, вдруг показался какой-то захудалый городишко. Не доезжая до него трех четвертей мили, мы спрятали плот в устье какой-то речки, так густо обросшей кипарисами, что она походила больше на туннель. Все мы, кроме Джима, сели в лодку и отправились в город – поглядеть, нельзя ли тут дать представление. Нам здорово повезло: нынче днем в городе должен был выступить цирк, и из деревень уже начал съезжаться народ – верхом, и на дребезжащих повозках. Цирк должен был уехать к вечеру, так что наше представление пришлось кстати и могло иметь успех. Герцог снял залу суда, и мы пошли расклеивать афиши. Вот что на них было напечатано:
ВОЗРОЖДЕНИЕ ШЕКСПИРА!!! ИЗУМИТЕЛЬНОЕ ЗРЕЛИЩЕ! Только один спектакль! ЗНАМЕНИТЫЕ ТРАГИКИ Давид Гаррик Младший 7из театра «Друри-Лейн» в Лондоне и Эдмунд Кин-Старший из Королевского театра «Уайтчепел, Пудинг-лейн, Пиккадилли, Лондон, и из Королевских театров в Европе в своем непревзойденном шекспировском театре под названием СЦЕНА НА БАЛКОНЕ из „Ромео и Джульетты“!!! Ромео – мистер Гаррик. Джульетта – мистер Кин. При участии всей труппы!
