Максим Горький. Детство. Страница 070
Его братья слушали молча, маленький - плотно сжав губы и надувшись, а средний, опираясь локтем в колено,- наклонился ко мне и пригибал брата рукою, закинутой за шею его.
Уже сильно завечерело, красные облака висели над крышами, когда около нас явился старик с белыми усами, в коричневой, длинной, как у попа, одежде и в меховой, мохнатой шапке.
- Это кто такое? - спросил он, указывая на меня пальцем.
Старший мальчик встал и кивнул головою на дедов дом:
- Он - оттуда...
- Кто его звал?
Мальчики, все сразу, молча вылезли из пошевней и пошли домой, снова напомнив мне покорных гусей.
Старик крепко взял меня за плечо и повёл по двору к воротам; мне хотелось плакать от страха пред ним, но он шагал так широко и быстро, что я не успел заплакать, как уже очутился на улице, а он, остановясь в калитке, погрозил мне пальцем и сказал:
- Не смей ходить ко мне!
Я рассердился:
- Вовсе я не к тебе хожу, старый чёрт!
Длинной рукою своей он снова схватил меня и повёл по тротуару, спрашивая, точно молотком колотя по голове моей:
- Твой дед дома?
На моё горе дед оказался дома; он встал пред грозным стариком, закинув голову, высунув бородку вперёд, и торопливо говорил, глядя в глаза, тусклые и круглые, как семишники:
- Мать у него - в отъезде, я человек занятой, глядеть за ним некому,уж вы простите, полковник!
Полковник крякнул на весь дом, повернулся, как деревянный столб, и ушёл, а меня, через некоторое время, выбросило на двор, в телегу дяди Петра.
- Опять нарвался, сударик? - спрашивал он, распрягая лошадь.- За что бит?
Когда я рассказал ему - за что, он вспыхнул и зашипел:
- А ты на што подружился с ними? Они - барчуки-змеёныши; вон как тебя за них! Ты теперь сам их отдуй - чего глядеть!
Он шипел долго; обозлённый побоями, я сначала слушал его сочувственно, но его плетёное лицо дрожало всё неприятней и напомнило мне, что мальчиков тоже побьют и что они предо мной неповинны.
- Их бить - не нужно, они хорошие, а ты врешь всё,- сказал я.
Он поглядел на меня и неожиданно крикнул:
- Пошёл прочь с телеги!
- Дурак ты! - крикнул я, соскочив на землю.
Он стал бегать за мною по двору, безуспешно пытаясь поймать, бегал и неестественно кричал:
- Дурак я? Вру я? Так я ж тебя...
На крыльцо кухни вышла бабушка, я сунулся к ней, а он начал жаловаться:
- Никакого житья нет мне от парнишки! Я его до пяти раз старше, а он меня - по матушке и всяко... и вралём...
Когда в глаза мне лгали, я терялся и глупел от удивления; потерялся и в эту минуту, но бабушка твёрдо сказала:
- Ну, это ты, Пётр, и впрямь врешь,- зазорно он тебя не ругал!
Дедушка поверил бы извозчику.