Дедушко-то наш о ту пору богач был, дети-то ещё не выделены, четыре дома у него, у него и деньги, и в чести он, незадолго перед этим ему дали шляпу с позументом да мундир за то, что он девять лет бессменно старшиной в цехе сидел,- гордый он был тогда! Говорю я, как надо, а сама дрожу со страху, да и жалко мне их: потемнели оба. Тут отец твой сказал: "Я-де знаю, что Василий Васильев не отдаст Варю добром за меня, так я её выкраду, только ты помоги нам",- это я чтобы помогла! Я даже замахнулась на него, а он и не сторонится: "Хоть камнем, говорит, бей, а - помоги, всё равно я-де не отступлюсь?" Тут и Варвара подошла к нему, руку на плечо его положила, да и скажи: "Мы, говорит, уж давно поженились, ещё в мае, нам только обвенчаться нужно". Я так и покатилась,- ба-атюшки!
Бабушка стала смеяться, сотрясаясь всем телом, потом понюхала табаку, вытерла слёзы и продолжала, отрадно вздохнув:
- Ты этого ещё не можешь понять, что значит - жениться и что венчаться, только это - страшная беда, ежели девица, не венчаясь, дитя родит! Ты это запомни да, как вырастешь, на такие дела девиц не подбивай, тебе это будет великий грех, а девица станет несчастна, да и дитя беззаконно,- запомни же, гляди! Ты живи, жалеючи баб, люби их сердечно, а не ради баловства, это я тебе хорошее говорю!
Она задумалась, покачиваясь на стуле, потом, встрепенувшись, снова начала:
- Ну, как же тут быть? Я Максима - по лбу, я Варвару - за косу, а он мне разумно говорит: "Боем дела не исправишь!" И она тоже: "Вы, говорит, сначала подумали бы, что делать, а драться - после!" Спрашиваю его: "Деньги-то у тебя есть?" - "Были, говорит, да я на них Варе кольцо купил". - "Что же это у тебя - трёшница была?" - "Нет, говорит, около ста целковых". А в те поры деньги были дороги, вещи - дёшевы, гляжу я на них, на мать твою с отцом,- экие ребята, думаю, экие дурачишки! Мать говорит: "Я кольцо это под пол спрятала, чтоб вы не увидали, его можно продать!" Ну, совсем ещё дети! Однако, так ли, эдак ли, уговорились мы, что венчаться им через неделю, а с попом я сама дело устрою. А сама - реву, сердце дрожмя дрожит, боюсь дедушку, да и Варе - жутко. Ну, наладились!
Только был у отца твоего недруг, мастер один, лихой человек, и давно он обо всём догадался и приглядывал за нами. Вот, обрядила я доченьку мою единую во что пришлось получше, вывела её за ворота, а за углом тройка ждала, села она, свистнул Максим - поехали! Иду я домой во слезах - вдруг встречу мне этот человек, да и говорит, подлец: "Я, говорит, добрый, судьбе мешать не стану, только ты, Акулина Ивановна, дай мне за это полсотни рублей!" А у меня денег нет, я их не любила, не копила, вот я, сдуру, и скажи ему: "Нет у меня денег и не дам!" - "Ты, говорит, обещай!" - "Как это - обещать, а где я их после-то возьму?" - "Ну, говорит, али трудно у богатого мужа украсть?" Мне бы, дурёхе, поговорить с ним, задержать его, а я плюнула в рожу-то ему да и пошла себе! Он - вперёд меня забежал на двор и - поднял бунт!
