Где-то заворчал автомобиль. Шельга насторожился, – казалось, он слышит, как бьётся сердце у птицы, спящей на платановой ветке. Прошло, должно быть, много времени. В саду началось поскрипывание и шуршание, точно деревом тёрли по извёстке.
Шельга отступил к стене за штору. Опустил гипсовую руку. «Кто? Нет, кто? – подумал он. – Неужели сам Роллинг?»
Зашелестели листья, – встревожился дрозд. Шельга глядел на тускло освещённый из окна паркет, где должна появиться тень человека.
«Стрелять не будет, – подумал он, – надо ждать какой-нибудь дряни, вроде фосгена…» На паркете стала подниматься тень головы в глубоко надвинутой шляпе. Шельга стал отводить руку, чтобы сильнее был удар. Тень выдвинулась по плечи, подняла растопыренные пальцы.
– Шельга, товарищ Шельга, – прошептала тень по-русски, – это я, не бойтесь…
Шельга ожидал всего, но только не этих слов, не этого голоса. Невольно он вскрикнул. Выдал себя, и тот человек тотчас одним прыжком перескочил через подоконник. Протянул для защиты обе руки. Это был Гарин.
– Вы ожидали нападения, я так и думал, – торопливо сказал он, – сегодня в ночь вас должны убить. Мне это невыгодно. Я рискую чёрт знает чем, я должен вас спасти. Идём, у меня автомобиль.
Шельга отделился от стены.
Гарин весело блеснул зубами, увидев всё ещё отведённую гипсовую руку.
– Слушайте, Шельга, ей-богу, я не виноват. Помните наш уговор в Ленинграде? Я играю честно. Неприятностью в Фонтенебло вы обязаны исключительно этой сволочи Роллингу. Можете верить мне, – идём, дороги секунды…
Шельга проговорил, наконец:
– Ладно, вы меня увезёте, а потом что?
– Я вас спрячу… На небольшое время, не бойтесь. Покуда не получу от Роллинга половины… Вы газеты читаете? Роллингу везёт, как утопленнику, но он не может честно играть. Сколько вам нужно, Шельга? Говорите первую цифру. Десять, двадцать, пятьдесят миллионов? Я выдам расписку…
Гарин говорил негромко, торопливо, как в бреду, – лицо его всё дрожало.
– Не будьте дураком, Шельга. Вы что, принципиальный, что ли?.. Я предлагаю работать вместе против Роллинга… Ну… Едем…
Шельга упрямо мотнул головой:
– Не хочу. Не поеду.
– Всё равно – вас убьют.
– Посмотрим.
– Сиделки, сторожа, администрация, – всё куплено Роллингом. Вас задушат. Я знаю… Сегодняшней ночи вам не пережить… Вы предупредили ваше посольство? Хорошо, хорошо… Посол потребует объяснений. Французское правительство в крайнем случае извинится… Но вам от этого не легче. Роллингу нужно убрать свидетеля… Он не допустит, чтобы вы перешагнули ворота советского посольства…
– Сказал – не поеду… Не хочу…
Гарин вздохнул. Оглянулся на окно.
– Хорошо. Тогда я вас возьму и без вашего желания. – Он отступил на шаг, сунул руку в пальто.
– То есть как это – без моего желания?
– А вот так…
Гарин, рванув из кармана, вытащил маску с коротким цилиндром противогаза, поспешно приложил её ко рту, и Шельга не успел крикнуть, – в лицо ему ударила струя маслянистой жидкости…
