Гиперболоид инженера Гарина. Страница 081
– Иными словами, аппарат установлен в горах: ударить лучом за пять километров можно только с высокого места. Слушайте, Хлынов, у нас ужасно мало времени.
Если взять пять километров за радиус, – в центре заводы, – нам нужно обшарить местность не менее тридцати пяти километров в окружности. Есть ещё какие-нибудь указания?
– Нет. Я только что собирался позвонить Шельге. У него должны быть вырезки за вчерашний и сегодняшний день.
Вольф поднялся. Было видно, как под одеждой его вздулись мускулы.
Хлынов предложил позвонить из ближайшего кафе на левом берегу. Вольф пошёл через мост так стремительно, что какой-то старичок с цыплячьей шеей в запачканном пиджачке, пропитанном, быть может, одинокими слезами по тем, кого унесла война, затряс головой и долго глядел из-под пыльной шляпы вслед бегущим иностранцам:
– О-о! Иностранцы… Когда деньги в кармане, то и толкаются и бегают, как будто бы они дома… О-о… дикари!..
– В кафе, стоя у цинкового прилавка, Вольф пил содовую. Ему была видна сквозь стекло телефонной будки спина разговаривающего Хлынова, – вот у него поднялись плечи, он весь налез на трубку; выпрямился, вышел из будки; лицо его было спокойно, но белое, как маска.
– Из больницы ответили, что сегодня ночью Шельга исчез. Приняты все меры к его разысканию… Думаю, что он убит.
60
Трещал хворост в очаге, прокопчённом за два столетия, с огромными ржавыми крючьями для колбас и окороков, с двумя каменными святыми по бокам, – на одном висела светлая шляпа Гарина, на другом засаленный офицерский картуз. У стола, освещённые только огнём очага, сидели четверо. Перед ними – оплетённая бутыль и полные стаканы вина.
– Двое мужчин были одеты по-городскому, – один скуластый – крепкий, с низким ёжиком волос, у другого – длинное, злое лицо. Третий, хозяин фермы, где на кухне сейчас происходило совещание, – генерал Субботин, – сидел в одной холщовой грязной рубашке с закатанными рукавами. Начисто обритая кожа на голове его двигалась, толстое лицо с взъерошенными усами побагровело от вина.
Четвёртый, Гарин, в туристском костюме, небрежно, водя пальцем по краю стакана, говорил:
– Всё это очень хорошо… Но я настаиваю, чтобы моему пленнику, хотя он и большевик, не было причинено ни малейшего ущерба. Еда – три раза в день, вино, овощи, фрукты… Через неделю я его забираю от вас… Бельгийская граница?..
– Три четверти часа на автомобиле, – торопливо подавшись вперёд, сказал человек с длинным лицом…
– Всё будет шито-крыто… Я понимаю, господин генерал и господа офицеры (Гарин усмехнулся), что вы, как дворяне, как беззаветно преданные памяти замученного императора, действуете сейчас исключительно из высших, чисто идейных соображений… Иначе бы я и не обратился к вам за помощью…
– Мы здесь все люди общества, – о чём говорить? – прохрипел генерал, двинув кожей на черепе.
– Условия, повторяю, таковы: за полный пансион пленника я вам плачу – тысячу франков в день. Согласны?