Николай Гоголь "Ревизор". Страница 40
Следовало взять сына портного, он же и пьянюшка был, да родители богатый подарок дали, так он и присыкнулся к сыну купчихи Пантелеевой, а Пантелеева тоже подослала к супруге полотна три штуки; так он ко мне. «На что, говорит, тебе муж? он уж тебе не годится». Да я-то знаю — годится или не годится; это мое дело, мошенник такой! «Он, говорит, вор; хоть он теперь и не украл, да все равно, говорит, он украдет, его и без того на следующий год возьмут в рекруты». Да мне-то каково без мужа, мошенник такой! Я слабый человек, подлец ты такой! Чтоб всей родне твоей не довелось видеть света божьего! А если есть теща, то чтоб и теще…
Хлестаков. Хорошо, хорошо. Ну, а ты? (Выпровожает старуху.)
Слесарша (уходя.) Не позабудь, отец наш! будь милостив!
Унтер-офицерша. На городничего, батюшка, пришла…
Хлестаков. Ну, да что, зачем? говори в коротких словах.
Унтер-офицерша. Высек, батюшка!
Хлестаков. Как?
Унтер-офицерша. По ошибке, отец мой! Бабы-то наши задрались на рынке, а полиция не подоспела да схвати меня. Да так отрапортовали: два дни сидеть не могла.
Хлестаков. Так что ж теперь делать?
Унтер-офицерша. Да делать-то, конечно, нечего. А за ошибку-то повели ему заплатить штрафт. Мне от своего счастья неча отказываться, а деньги бы мне теперь очень пригодились.
Хлестаков. Хорошо, хорошо. Ступайте, ступайте! я распоряжусь.
В окно высовываются руки с просьбами.
Да кто там еще? (Подходит к окну.) Не хочу, не хочу! Не нужно, не нужно! (Отходя.) Надоели, черт возьми! Не впускай, Осип!
Осип (кричит в окно). Пошли, пошли! Не время, завтра приходите!
Дверь отворяется, и выставляется какая-то фигура во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою губою и перевязанной щекою; за нею в перспективе показывается несколько других.
Пошел, пошел! чего лезешь? (Упирается первому руками в брюхо и выпирается вместе с ним в прихожую, захлопнув за собою дверь.)
Хлестаков. Хорошо, хорошо. Ну, а ты? (Выпровожает старуху.)
Слесарша (уходя.) Не позабудь, отец наш! будь милостив!
Унтер-офицерша. На городничего, батюшка, пришла…
Хлестаков. Ну, да что, зачем? говори в коротких словах.
Унтер-офицерша. Высек, батюшка!
Хлестаков. Как?
Унтер-офицерша. По ошибке, отец мой! Бабы-то наши задрались на рынке, а полиция не подоспела да схвати меня. Да так отрапортовали: два дни сидеть не могла.
Хлестаков. Так что ж теперь делать?
Унтер-офицерша. Да делать-то, конечно, нечего. А за ошибку-то повели ему заплатить штрафт. Мне от своего счастья неча отказываться, а деньги бы мне теперь очень пригодились.
Хлестаков. Хорошо, хорошо. Ступайте, ступайте! я распоряжусь.
В окно высовываются руки с просьбами.
Да кто там еще? (Подходит к окну.) Не хочу, не хочу! Не нужно, не нужно! (Отходя.) Надоели, черт возьми! Не впускай, Осип!
Осип (кричит в окно). Пошли, пошли! Не время, завтра приходите!
Дверь отворяется, и выставляется какая-то фигура во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою губою и перевязанной щекою; за нею в перспективе показывается несколько других.
Пошел, пошел! чего лезешь? (Упирается первому руками в брюхо и выпирается вместе с ним в прихожую, захлопнув за собою дверь.)
Явление XII
Хлестаков и Марья Антоновна.
Марья Антоновна. Ах!
Хлестаков. Отчего вы так испугались, сударыня?
Марья Антоновна. Нет, я не испугалась.
Хлестаков (рисуется.) Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены были идти?
Марья Антоновна. Право, я никуда не шла.
Хлестаков. Отчего же, например, вы никуда не шли?
Марья Антоновна. Я думала, не здесь ли маменька…
Хлестаков. Нет, мне хотелось бы знать, отчего вы никуда не шли?
Марья Антоновна. Я вам помешала. Вы занимались важными делами.
Хлестаков (рисуется.) А ваши глаза лучше, нежели важные дела… Вы никак не можете мне помешать, никаким образом не можете; напротив того, вы можете принести удовольствие.
Марья Антоновна. Ах!
Хлестаков. Отчего вы так испугались, сударыня?
Марья Антоновна. Нет, я не испугалась.
Хлестаков (рисуется.) Помилуйте, сударыня, мне очень приятно, что вы меня приняли за такого человека, который… Осмелюсь ли спросить вас: куда вы намерены были идти?
Марья Антоновна. Право, я никуда не шла.
Хлестаков. Отчего же, например, вы никуда не шли?
Марья Антоновна. Я думала, не здесь ли маменька…
Хлестаков. Нет, мне хотелось бы знать, отчего вы никуда не шли?
Марья Антоновна. Я вам помешала. Вы занимались важными делами.
Хлестаков (рисуется.) А ваши глаза лучше, нежели важные дела… Вы никак не можете мне помешать, никаким образом не можете; напротив того, вы можете принести удовольствие.