Я боюсь и хочу видеть вашего человека; он должен быть другим, чем мы с вами. Он грандиозен. Он должен производить сильное впечатление.
- Несчастный отвык производить впечатление, - легкомысленно заявил Энниок. - Это бунтующий мертвец. Но я вас покину. Я приду через пять минут.
Он ушел вниз к себе, запер изнутри дверь каюты, сел в кресло, закрыл глаза и не шевелился. В дверь постучали. Энниок встал.
- Я иду, - сказал он, - сейчас иду. - Поясной портрет, висевший над койкой, казалось, держал его в нерешительности. - Он посмотрел на него, вызывающе щелкнул пальцами и рассмеялся. - Я все-таки иду, Кармен, - сказал Энниок.
Открыв дверь, он вышел. Темноволосый портрет ответил его цепкому, тяжелому взгляду простой, легкой улыбкой.
III
Береговой ветер, полный душистой лесной сырости, лез в уши и легкие; казалось, что к ногам падают невидимые охапки травы и цветущих ветвей, задевая лицо. Гнор сидел на ящике, выгруженном из лодки, Энниок стоял у воды.
- Я думал, - сказал Гнор, - что отшельник Аша устроит нам маленькую встречу. Быть может, он давно умер?
- Ну, нет. - Энниок взглянул сверху на Гнора и наклонился, подымая небольшой камень. - Смотрите, я сделаю множество рикошетов. - Он размахнулся, камень заскакал по воде и скрылся. - Что? Пять? Нет, я думаю, не менее девяти. Гнор, я хочу быть маленьким, это странное желание у меня бывает изредка; я не поддаюсь ему.
- Не знаю. Я вас не знаю. Может быть, это хорошо.
- Быть может, но не совсем. - Энниок подошел к лодке, вынул из чехла ружье и медленно зарядил его. - Теперь я выстрелю два раза, это сигнал. Он нас услышит и явится.
Подняв дуло вверх, Энниок разрядил оба ствола; гулкий треск повторился дважды и смутным отголоском пропал в лесу. Гнор задумчиво покачал головой.
- Этот салют одиночеству, Энниок, - сказал он, - почему-то меня тревожит. Я хочу вести с жителем Аша длинный разговор. Я не знаю, кто он; вы говорили о нем бегло и сухо, но судьба его, не знаю - почему, трогает и печалит меня; я напряженно жду его появления. Когда он придет... я...
Резкая морщина, признак усиленного внимания, пересекла лоб Энниока. Гнор продолжал:
- Я уговорю его ехать с нами.
Энниок усиленно засмеялся.
- Глупости, - сказал он, кусая усы, - он не поедет.
- Я буду его расспрашивать.
- Он будет молчать.
- Расспрашивать о прошлом. В прошлом есть путеводный свет.
- Его доконало прошлое. А свет - погас.
- Пусть полюбит будущее, неизвестность, заставляющую нас жить.
- Ваш порыв, - сказал Энниок, танцуя одной ногой, - ваш порыв разобьется, как ломается кусок мела о голову тупого ученика. - Право, - с одушевлением воскликнул он, - стоит ли думать о чудаке? Дни его среди людей были бы банальны и нестерпимо скучны, здесь же он не лишен некоторого, правда, весьма тусклого, ореола. Оставим его.
- Хорошо, - упрямо возразил Гнор, - я расскажу ему, как прекрасна жизнь, и, если его рука никогда не протягивалась для дружеского пожатия или любовной ласки, он может повернуться ко мне спиной.
