– То, что я в силах уплатить, – отвечал Ательстан, – лишь бы это не было противно чести и мужеству. Отпусти меня на свободу вместе со всеми моими спутниками, и я дам тысячу золотых выкупа.
– И, кроме того, отвечаешь нам за немедленное отступление этого сброда, что толпится вокруг замка, нарушая мир божеский и королевский? – сказал Фрон де Беф.
– Насколько это будет в моей власти, – отвечал Ательстан, – постараюсь удалить их и не сомневаюсь, что названый отец мой Седрик поможет мне в этом.
– Стало быть, дело улажено, – сказал Фрон де Беф. – Тебя и твоих спутников мы отпустим с миром, а ты за это уплатишь нам тысячу золотых. Сумма довольно незначительная, и ты должен быть нам благодарен, сакс, за то, что мы согласились принять такую безделицу в обмен за ваши особы. Только вот что: эта сделка не касается еврея Исаака.
– Ни его дочери, – сказал храмовник, вошедший в зал во время переговоров.
– Да они и не принадлежат к компании этого сакса, – сказал Фрон де Беф.
– Если бы они были из нашей компании, – сказал Ательстан, – я бы постыдился назваться христианином. Делайте что хотите с этими нечестивцами.
– Вопрос о выкупе не касается также и леди Ровены, – сказал де Браси. – Пусть никто не скажет, что я отказался от такой добычи, не успев хорошенько подраться из-за неё.
– Наш договор, – вмешался Фрон де Беф, – не касается также и этого проклятого шута. Я оставляю его за собой и намерен показать на нём, каково со мной шутки шутить.
– Леди Ровена, – ответил Ательстан с невозмутимым спокойствием, – моя наречённая невеста. Лучше я дам разодрать себя на клочья дикими лошадьми, чем соглашусь расстаться с нею. А невольник Вамба пожертвовал собою для спасения жизни моего названого отца Седрика. Поэтому я скорее сам погибну, чем дозволю нанести ему хотя бы малейшую обиду.
– Твоя наречённая невеста? Леди Ровена просватана за такого вассала, как ты? – сказал де Браси. – Ты, кажется, вообразил, сакс, что вернулись времена вашего семицарствия! Знай же, что принцы из дома Анжу не выдают опекаемых ими невест за людей такого низкого происхождения, как твоё.
– Мой род, гордый норманн, – отвечал Ательстан, – гораздо древнее и чище, чем у какого-нибудь нищего французика, который только тем и зарабатывает на жизнь, что торгует кровью воров и бродяг, набирая их целыми отрядами под своё бесславное знамя. Мои предки были королями: сильные в бою, мудрые в совете, они всякий день угощали за своим столом больше народу, чем ты водишь за собой. Имена их воспеты менестрелями, законы их были закреплены Советом старейшин. Кости их погребались под пение молитв святыми угодниками, а над прахом их воздвигнуты соборы.
– Что, де Браси, попало тебе? – сказал Фрон де Беф, радуясь отповеди, полученной его приятелем. – Сакс отделал тебя довольно метко.
