– И я также, – сказал отшельник. – Как можно, сэры! Я уверен, что дурак – такой дурак, который ни в чём не виноват, да ещё мастер своего дела и умеет придать вкус и смак каждой чаше вина, не хуже доброго ломтя ветчины, – такой дурак, братцы, говорю я, всегда может рассчитывать на умного монаха. Тот за него и помолится и подерётся, пока сам не забудет, как читать молитвы и орудовать бердышом! – С этими словами он завертел над головой своей тяжёлой дубиной, словно это был лёгкий пастушеский посох.
– Дело говоришь, святой причетник! – воскликнул Чёрный Рыцарь. – Это так же верно, как если бы это говорил не ты, а сам святой Дунстан. Ну, добрый мой Локсли, не пора ли благородному Седрику принять на себя начальство и вести нас на приступ?
– Нет, я не возьмусь, – возразил Седрик. – Я не обучен ни искусству осады, ни обороны тех твердынь, которые норманские тираны воздвигли в нашей угнетённой стране. Драться я готов в первых рядах. Но мои честные соседи знают, что я не солдат и не обучен воинскому искусству вести штурм крепостей.
– Коли так, благородный Седрик, – сказал Локсли, – я с охотой возьмусь командовать стрелками, и повесьте меня на том дубе, под которым собирался мой отряд, если хоть один из защитников, показавшийся из-за стен, не будет осыпан таким множеством стрел, сколько бывает чесноку в рождественском окороке.
– Хорошо сказано, бравый иомен! – отвечал Чёрный Рыцарь. – Если вы считаете меня подходящим человеком для командования и если среди этих смелых молодцов найдётся достаточное количество желающих идти за настоящим английским рыцарем, каким я смело могу считать себя, я с радостью предлагаю своё искусство и боевой опыт – и поведу атаку на стены замка.
Распределив таким образом роли, вожди пошли на приступ, исход которого уже известен читателю.
Когда передовая башня была завоёвана, Чёрный Рыцарь послал эту радостную весть иомену Локсли; в то же время он просил Локсли как можно внимательнее наблюдать за осаждёнными и помещать им сосредоточить свои силы для внезапной атаки, чтобы снова отбить взятое у них укрепление. Для рыцаря было особенно важно не допустить неприятеля произвести вылазку: он знал, что плохо вооружённые и вовсе не обученные добровольцы, которыми он командовал, не будут в состоянии выдержать натиск опытных воинов, составлявших свиту норманских рыцарей, так как те не только превосходили осаждающих своим вооружением, но и обладали спокойной самоуверенностью, возникающей под влиянием дисциплины и долгих военных упражнений.
Рыцарь воспользовался временем затишья, приказав соорудить плавучий мост или, вернее, длинный плот, с помощью которого он надеялся перебраться через ров. Устройство такого плота задерживало дальнейшее наступление, но предводители не очень жалели об этом промедлении, тем более что оно давало возможность Ульрике оказать осаждающим обещанную помощь.
Когда плот был готов. Чёрный Рыцарь обратился к осаждающим с такой речью:
– Больше ждать нечего, друзья мои.
