Предыдущая страница был последней в произведении. Кликните кнопку Назад в браузере, чтобы возвратиться к страницам или просмотреть другой материал.
Идут часы, и дни, и годы.Хочу стряхнуть какой-то сон,Взглянуть в лицо людей, природы,Рассеять сумерки времен… Там кто-то машет, дразнит светом(Так зимней ночью, на крыльцоТень чья-то глянет силуэтом,И быстро спрячется лицо). Вот меч. Он – был. Но он – не нужен.Кто обессилил руку мне? –Я помню: мелкий ряд жемчужинОднажды ночью, при луне, Больная, жалобная стужа,И моря снеговая гладь…Из-под ресниц сверкнувший ужас –Старинный ужас (дай понять)… Слова? – Их не было. – Что ж было? –Ни сон, ни явь. Вдали, вдалиЗвенело, гасло, уходилоИ отделялось от земли… И умерло. А губы пели.Прошли часы, или года…(Лишь телеграфные звенелиНа черном небе провода…) И вдруг (как памятно, знакомо!)Отчетливо, издалекаРаздался голос: Ecce homo!4Меч выпал. Дрогнула рука… И перевязан шелком душным(Чтоб кровь не шла из черных жил),Я был веселым и послушным,Обезоруженный – служил. Но час настал. Припоминая,Я вспомнил: Нет, я не слуга.Так падай, перевязь цветная!Хлынь, кровь, и обагри снега!