Струись, вино; вы, девы, улыбайтесь!
От брюнетки поспешим к блондинке! Согласны вы, дядюшка Дюссардье?
Дюссардье не отвечал. Все пристали к нему, чтобы узнать его вкусы.
– Ну, так вот, – сказал он краснея, – я хотел бы любить всегда одну и ту же!
Это было сказано так, что на миг наступило молчание: одних изумило его чистосердечие, а другим в его словах открылось то, о чем они, быть может, втайне мечтали сами.
Сенекаль поставил свою кружку пива на дверной карниз и догматическим тоном заявил, что проституция – тирания, а брак – безнравственность, и поэтому лучше всего воздержание. Делорье смотрел на женщин как на развлечение, – только и всего. Г-ну де Сизи они внушали всякого рода опасения.
Ему, воспитанному под наблюдением благочестивой бабушки, общество этих молодых людей представлялось заманчивым, словно какой-нибудь притон, и поучительным, словно Сорбонна. На уроки для него не скупились; и он проявлял величайшее усердие, вплоть до того, что пробовал курить, невзирая на тошноту, всякий раз мучившую его после курения.
Фредерик окружал его заботами. Он восторгался оттенками его галстуков, мехом его пальто и в особенности ботинками, тонкими, как перчатки, вызывающе изящными и блестящими; внизу на улице его всегда ждал экипаж.
Однажды после его отъезда, – а в тот вечер шел снег, – Сенекаль принялся жалеть его кучера. Потом направил свое красноречие против желтых перчаток, против Жокей-клуба. Любого рабочего он ставит выше, чем этих господ.
– Я-то по крайней мере тружусь, я беден!
– Оно и видно, – сказал, наконец, Фредерик, потеряв терпение.
Репетитор затаил на него злобу за эти слова.
Но вот, услыхав как-то раз от Режембара, что он немного знает Сенекаля, Фредерик захотел оказать любезность приятелю Арну и пригласил его бывать; встреча обоим патриотам была приятна.
Впрочем, друг от друга они отличались.
Сенекаль, у которого голова была клином, признавал только системы. Режембар, напротив, видел в фактах только факты. Его беспокоил главным образом вопрос о рейнской границе.[44 - …вопрос о рейнской границе. – После революции 1830 г. возникли опасения, что европейские страны могут организовать коалицию против Франции. Под влиянием воспоминаний с 1792 г. французские республиканцы заговорили о войне с целью обратного завоевания левого берега Рейна, отданного Германии по мирному трактату 1815 г. Эти настроения вновь возникли в 1840 г.] Он утверждал, что понимает толк в артиллерийском деле, и одевался у портного Политехнической школы.