Гюстав Флобер. Воспитание чувств. Страница 141
Этот стиль не соответствовал языку лоретки. Что за перемена произошла?
Он долго держал в руке эти листочки. Они пахли ирисом, а в очертании букв и в неровных промежутках между строками было что-то напоминавшее беспорядок в туалете и смутившее его.
«Почему бы не поехать? – подумал он наконец. – А если узнает госпожа Арну? Ах, пусть узнает! Тем лучше! И пусть ревнует! Я буду отомщен».
IV
Капитанша была готова и ждала его.
– Вот это мило! – сказала она, взглянув на него своими красивыми глазами, и нежными и веселыми.
Она завязала ленты шляпки, села на диван и замолкла.
– Что же, едем? – сказал Фредерик.
Она посмотрела на часы.
– Ах, нет! Не раньше, чем часа через полтора.
Она как бы сама ставила этим предел своей нерешительности.
Наконец назначенный час пробил.
– Ну вот, andiamo, caro mio![87 - Идем, милый! (итал.)]
И она в последний раз пригладила волосы и отдала приказания Дельфине.
– Вернется барыня к обеду?
– Нет, зачем же? Мы вместе пообедаем где-нибудь, в Английском кафе, где захотите!
– Прекрасно!
Собачонки тявкали около нее.
– Их лучше взять с собой, правда?
Фредерик сам отнес их в экипаж. Это была наемная карета, запряженная парой почтовых лошадей, с форейтором; на запятках стоял лакей Фредерика. Капитанша была, видимо, довольна его предупредительностью; не успела она усесться в карету, как спросила, был ли он в последнее время у Арну.
– Целый месяц не был, – сказал Фредерик.
– А я встретила его третьего дня, он даже хотел сегодня приехать. Но у него всякие неприятности, опять какой-то процесс, уж не знаю, что такое. Какой странный!
– Да! Очень странный!
Фредерик прибавил равнодушно:
– А кстати, вы все еще видаетесь… как его зовут? С этим бывшим певцом… Дельмаром?
Она сухо ответила:
– Нет, конечно!
Итак, разрыв не подлежал сомнению. У Фредерика возникла надежда.
Они шагом проехали квартал Брэда; на улицах, по случаю воскресенья, было безлюдно, а в окнах показывались лица обывателей. Экипаж покатил быстрее; заслышав стук колес, прохожие оборачивались; кожа откинутого верха блестела; слуга выгибал стан, а собачонки похожи были на две горностаевые муфты, положенные на подушки одна подле другой. Фредерик покачивался на сиденье. Капитанша с улыбкой поворачивала голову то направо, то налево.
Ее шляпка из пестрой соломки была обшита черным кружевом. Капюшон ее бурнуса развевался на ветру, а от солнца она закрывалась лиловым атласным зонтиком, островерхим, точно пагода.
– Что за прелесть эти пальчики! – сказал Фредерик, тихонько взяв другую ее руку, левую, украшенную золотым браслетом в виде цепочки. – Ах, милая вещица! Откуда она у вас?
– О! Она у меня давно, – сказала Капитанша.
Молодой человек ничего не возразил на лицемерный ответ. Он предпочел «воспользоваться случаем». И, все еще держа кисть ее руки, он прильнул к ней губами между перчаткой и рукавом.