Виктор Гюго. Отверженные. Часть 1. Стр. 114
- Сколько ей?
- Скоро три.
- Как моей старшей.
Между тем три девочки сбились в кучку, позы их выражали сильное волнение и величайшее блаженство. Произошло важное событие: из земли только что вылез толстый червяк, -сколько страха и сколько счастья!
Их ясные личики соприкасались; все эти три головки, казалось, были окружены одним сияющим венцом.
- Как быстро сходится детвора! -вскричала мамаша Тенардье. - Поглядеть на них, так можно поклясться, что это три сестрички!
Это слово оказалось той искрой, которой, должно быть, и ждала другая мать. Она схватила мамашу Тенардье за руку, впилась в нее взглядом и сказала:
- Вы не согласились бы оставить у себя моего ребенка?
Тенардье сделала движение, не означавшее ни согласия, ни отказа и выражавшее лишь изумление.
Мать Козетты продолжала:
- Видите ли, я не могу взять дочурку с собой на родину. Работа не позволяет. С ребенком не найдешь места. Они все такие чудные в наших краях. Это сам бог направил меня к вашему трактиру. Когда я увидела ваших малюток, таких хорошеньких, чистеньких, таких довольных, сердце во мне перевернулось. Я подумала: "Вот хорошая мать'" Да, да, пусть они будут как три сестры. Да ведь я скоро вернусь за нею. Согласны вы оставить мою девочку у себя?
- Надо подумать, - ответила Тенардье.
- Я стала бы платить шесть франков в месяц.
Тут чей-то мужской голос крикнул из харчевни!
- Не меньше семи франков. И за полгода вперед.
- Шестью семь сорок два, - сказала Тенардье.
- Я заплачу, - согласилась мать.
- И сверх того пятнадцать франков на первоначальные расходы, - добавил мужской голос.
- Всего пятьдесят семь франков, - сказала г-жа Тенардье, сопровождая подсчет все той же песенкой:
Так надо, - рыцарь говорил...
- Я заплачу, -сказала мать, -у меня есть восемьдесят франков. Хватит и на то, чтобы добраться до места. Конечно, если идти пешком. Там я начну работать, и, как только скоплю немного денег, сейчас же вернусь за моей дорогой крошкой.
- Есть у девочки одёжа? -снова раздался мужской голос.
- Это мой муж, - пояснила Тенардье.
- Разумеется есть, у нее целое приданое, у дорогой моей бедняжечкн. Я сразу догадалась, сударыня, что это ваш муж. И еще какое приданое! Роскошное. Всего по дюжине; и шелковые платьица, как у настоящей барышни. Они здесь, в моем дорожном мешке.
- Вам придется все это отдать, - снова сказал мужской голос.
- А как же иначе! - удивилась мать. - Было бы странно, если б я оставила свою дочку голенькой!
Хозяин просунул голову в дверь.
- Ладно, - сказал он.
Сделка состоялась. Мать переночевала в трактире, отдала деньги и оставила ребенка; она снова завязала дорожный мешок, ставший совсем легким, когда из него были вынуты вещи, принадлежавшие Козетте, и на утро отправилась в путь, рассчитывая скоро вернуться.