Виктор Гюго. Отверженные. Часть 1. Стр. 155
Старый мошенник будет осужден. Дело передано в аррасский суд! Я еду туда. Меня вызывают свидетелем.
Между тем Мадлен, снова повернувшись к письменному столу, спокойно разбирал бумаги, читая их -и делая пометки с видом сильно занятого человека. Наконец он обратился к Жаверу:
- Ну, довольно, Жавер. В сущности говоря, меня все эти подробности мало интересуют. Мы теряем время, а у нас есть срочные дела. Вот что, Жавер, немедленно сходите к тетушке Бюзопье, которая торгует зеленью на углу улицы Сен -Сольв, и скажите ей, чтобы она подала жалобу на возчика Пьера Шенелонга. Этот скот едва не раздавил своей телегой ее и ее ребенка. Он должен понести наказание. Затем пойдите к господину Шарселе -улица Монтр- де -Шампиньи. Он жалуется, что дождевая вода из водосточной трубы соседа стекает прямо под фундамент его дома и размывает его. Затем проверьте, действительно ли имеют место нарушения полицейских правил в домах вдовы Дорис на улице Гибур и госпожи Рене ле Босе на улице Гаро -Блан, и составьте протоколы. Впрочем, я даю вам слишком много поручений. Вы ведь, кажется, собираетесь уезжать? Если не ошибаюсь, вы сказали, что дней через восемь или через десять едете в Аррас по этому делу?..
- Нет, господин мэр, раньше.
- Когда же?
- По-моему, я уже говорил вам, господин мэр: дело разбирается в суде завтра, я еду сегодня с вечерним дилижансом.
Мадлен сделал едва уловимое движение.
- И сколько времени оно продлится?
- Самое большее - день. Приговор будет вынесен не позже чем завтра вечером. Но я не буду ждать приговора. Тут дело верное. Дам показание и сейчас же вернусь.
- Хорошо, - сказал Мадлен и жестом отпустил Жавера.
Однако Жавер не уходил.
- Господин мэр! - сказал он.
- Что еще? - спросил Мадлен.
- Господин мэр! Мне остается напомнить вам об одном обстоятельстве.
- О каком?
- О том, что я должен быть уволен со службы.
Мадлен встал.
- Жавер! Вы честный человек, и я уважаю вас. Вы преувеличиваете свою вину. К тому же это оскорбление касается только меня. Жавер! Вы заслуживаете повышения, а не понижения. Я настаиваю на том, чтобы вы остались на своем месте.
Жавер взглянул на Мадлена своим правдивым взглядом, сквозь который словно просвечивала его немудрая, но чистая и неподкупная совесть, и спокойно возразил:
- Я не могу согласиться с вами, господин мэр.
- Повторяю, это касается только меня, - сказал Мадлен.
Но Жавер, поглощенный все той же мыслью, продолжал:
- Я же ничего не преувеличил. Вот как я рассуждаю. Я несправедливо заподозрил вас. Но это еще ничего. Подозревать -наше право, право полиции: хотя подозревать лиц, стоящих выше себя, - в этом, пожалуй, кроется уже некоторое беззаконие. Но вот, не имея доказательств, в порыве гнева, из мести, я донес на вас как на каторжника, на вас, почтенного человека, мэра, на должностное лицо! Это предосудительно, весьма предосудительно. В вашем лице я, представитель власти, оскорбил власть!
Между тем Мадлен, снова повернувшись к письменному столу, спокойно разбирал бумаги, читая их -и делая пометки с видом сильно занятого человека. Наконец он обратился к Жаверу:
- Ну, довольно, Жавер. В сущности говоря, меня все эти подробности мало интересуют. Мы теряем время, а у нас есть срочные дела. Вот что, Жавер, немедленно сходите к тетушке Бюзопье, которая торгует зеленью на углу улицы Сен -Сольв, и скажите ей, чтобы она подала жалобу на возчика Пьера Шенелонга. Этот скот едва не раздавил своей телегой ее и ее ребенка. Он должен понести наказание. Затем пойдите к господину Шарселе -улица Монтр- де -Шампиньи. Он жалуется, что дождевая вода из водосточной трубы соседа стекает прямо под фундамент его дома и размывает его. Затем проверьте, действительно ли имеют место нарушения полицейских правил в домах вдовы Дорис на улице Гибур и госпожи Рене ле Босе на улице Гаро -Блан, и составьте протоколы. Впрочем, я даю вам слишком много поручений. Вы ведь, кажется, собираетесь уезжать? Если не ошибаюсь, вы сказали, что дней через восемь или через десять едете в Аррас по этому делу?..
- Нет, господин мэр, раньше.
- Когда же?
- По-моему, я уже говорил вам, господин мэр: дело разбирается в суде завтра, я еду сегодня с вечерним дилижансом.
Мадлен сделал едва уловимое движение.
- И сколько времени оно продлится?
- Самое большее - день. Приговор будет вынесен не позже чем завтра вечером. Но я не буду ждать приговора. Тут дело верное. Дам показание и сейчас же вернусь.
- Хорошо, - сказал Мадлен и жестом отпустил Жавера.
Однако Жавер не уходил.
- Господин мэр! - сказал он.
- Что еще? - спросил Мадлен.
- Господин мэр! Мне остается напомнить вам об одном обстоятельстве.
- О каком?
- О том, что я должен быть уволен со службы.
Мадлен встал.
- Жавер! Вы честный человек, и я уважаю вас. Вы преувеличиваете свою вину. К тому же это оскорбление касается только меня. Жавер! Вы заслуживаете повышения, а не понижения. Я настаиваю на том, чтобы вы остались на своем месте.
Жавер взглянул на Мадлена своим правдивым взглядом, сквозь который словно просвечивала его немудрая, но чистая и неподкупная совесть, и спокойно возразил:
- Я не могу согласиться с вами, господин мэр.
- Повторяю, это касается только меня, - сказал Мадлен.
Но Жавер, поглощенный все той же мыслью, продолжал:
- Я же ничего не преувеличил. Вот как я рассуждаю. Я несправедливо заподозрил вас. Но это еще ничего. Подозревать -наше право, право полиции: хотя подозревать лиц, стоящих выше себя, - в этом, пожалуй, кроется уже некоторое беззаконие. Но вот, не имея доказательств, в порыве гнева, из мести, я донес на вас как на каторжника, на вас, почтенного человека, мэра, на должностное лицо! Это предосудительно, весьма предосудительно. В вашем лице я, представитель власти, оскорбил власть!