Козетта снова взялась за работу, но больше четверти часа чувствовала, как сильно колотится у нее в груди сжавшееся в комок сердце.
Она считала каждую протекшую минуту и страстно желала, чтобы поскорее наступило утро.
Время от времени кто-нибудь из посетителей поглядывал в окно и восклицал: "Ну и тьма! Хоть глаз выколи!" Или: "В такую погоду без фонаря только кошке по двору шататься". И Козетта дрожала от страха.
Вдруг вошел один из странствующих торговцев, остановившихся в харчевне, и грубым голосом крикнул:
- Почему моя лошадь не поена?
- Как не поена? Ее поили, - ответила Тенардье.
- А я говорю - нет, хозяйка! - возразил торговец.
Козетта вылезла из-под стола.
- Сударь! Право же, ваша лошадь напилась, она выпила ведро, полное ведро, я сама принесла ей воды и даже разговаривала с ней.
Это была неправда. Козетта лгала.
- Вот тоже выискалась: от горшка два вершка, а наврала с целую гору! воскликнул торговец. - Говорят тебе, дрянь ты этакая, лошадь не пила! Когда ей хочется пить, она по-особому фыркает, уж я-то ее повадки знаю."
Козетта стояла на своем и охрипшим от тоскливой тревоги голосом еле слышно повторяла:
- Пила, вволю пила.
- Врешь! - завопил торговец. - Не пила. Сейчас же дать ей воды!
Козетта залезла обратно под стол.
- Что верно, то верно, -сказала трактирщица, - если скотина не поена, ее надо напоить.
Она огляделась по сторонам:
- А где же другая скотина?
Заглянув под стол, она разглядела Козетту, забившуюся в угол, почти под ногами посетителей.
- Ну-ка вылезай! -крикнула она.
Козетта выползла из своего убежища.
- Ты, щенок! Ступай напои лошадь!
- Сударыня! -робко возразила Козетта. -Воды-то ведь больше нет!
Тенардье настежь распахнула дверь на улицу:
- Беги принеси. Ну, живо!
Козетта понурила голову и пошла за пустым ведром, стоявшим в углу около очага.
Ведро было больше ее самой, девочка могла свободно поместиться в нем.
Трактирщица опять подошла к очагу, зачерпнула деревянной ложкой похлебку, кипевшую в кастрюле, попробовала и проворчала:
- Хватит еще воды в роднике. Подумаешь, какое дело! А зря я лук-то не отцедила.
Пошарив в ящике стола, где валялись мелкие деньги, перец и чеснок, она добавила:
- На, жаба, держи! На обратном пути купишь в булочной большой хлеб! Вот тебе пятнадцать су.
На Козетте был передник с боковым кармашком; она молча взяла монету и сунула ее в карман.
С ведром в руке неподвижно стояла она перед распахнутой дверью, словно ждала, не придет ли кто-нибудь на помощь.
- Ну, живей! - крикнула трактирщица.
Козетта выбежала. Дверь захлопнулась.
Глава четвертая
НА СЦЕНЕ ПОЯВЛЯЕТСЯ КУКЛА
Ряд будок, выстроившихся на открытом воздухе, начинался от церкви, как помнит читатель, и доходил до харчевни Тенардье.
