Козетта ничего не выдала из того, что видела и слышала в течение последних двух дней. Она догадывалась, что происходит какой-то перелом в ее жизни. Она всем своим существом ощущала, что надо "быть умницей". Кто не испытал могущества трех слов, произнесенных с определенным выражением на ухо маленькому, напуганному существу: "Не говори ничего!" Страх нем. Лучше всех хранят тайну дети.
Но когда по прошествии мучительных суток она вновь увидела Жана Вальжана, то испустила такой восторженный крик, что если б его услыхал человек вдумчивый, он угадал бы в нем счастье человека, которого только что извлекли из бездны.
Фошлеван жил в монастыре, и ему были известны условные слова. Все двери перед ним отворились.
Так была разрешена двойная страшная задача: выйти и войти.
Привратник, которому дано было особое распоряжение, отпер служебную калитку со двора в сад, которую еще двадцать лет тому назад можно было видеть с улицы, в стене, в глубине двора, как раз напротив ворот. Привратник впустил всех троих, и они дошли до внутренней, отдельной приемной, где накануне Фошлеван выслушал распоряжения настоятельницы.
Настоятельница ожидала их, перебирая четки. Одна из матерей -изборщиц, с опущенным на лицо покрывалом, стояла возле нее. Робкий огонек свечи освещал, вернее, - силился осветить, приемную.
Настоятельница произвела смотр Жану Вальжану. Особенно зорким был ее взгляд из-под опущенных век.
Затем она стала его расспрашивать:
- Вы его брат?
- Да, матушка, - ответил Фошлеван.
- Ваше имя?
- Ультим Фошлеван.
У него был брат Ультим, давно умерший.
- Откуда вы родом?
- Из Пикиньи, близ Амьена, - ответил Фошлеван.
- Сколько вам лет?
- Пятьдесят, - ответил Фошлеван.
- Чем вы занимаетесь?
- Я садовник, - ответил Фошлеван.
- Добрый ли вы христианин?
- В нашей семье все добрые христиане, - ответил Фошлеван.
- Это ваша малютка?
- Да, матушка, - ответил Фошлеван.
- Вы ее отец?
- Я ее дед, - ответил Фошлеван.
Мать -изборщица сказала настоятельнице вполголоса:
- Он отвечает разумно.
Жан Вальжан не произнес ни слова.
Настоятельница внимательно оглядела Козетту и шепнула матери -изборщице:
- Она будет дурнушкой.
Монахини тихо побеседовали в углу приемной, затем настоятельница обернулась и проговорила:
- Дедушка Фован! Вам дадут второй наколенник с бубенчиком. Теперь нужны будут два.
И правда, на следующий день в саду раздавался звон уже двух бубенчиков, и монахини не могли побороть искушение приподнять кончик покрывала. В глубине сада, под деревьями, двое мужчин бок о бок копали землю - Фован и кто-то еще. Событие из ряда вон выходящее! Молчание было нарушено - монахини сообщали друг другу:
- Это помощник садовника.
А матери-изборщицы прибавляли:
- Это брат дедушки Фована.
