Виктор Гюго. Отверженные. Часть 3. Стр.133
Едва ли он успел сделать и несколько шагов, как дверь приоткрылась и между ее створок появился его хищный и умный профиль.
- Совсем забыл, - сказал он. - Приготовь жаровню с угольями.
Он кинул в передник жены пятифранковую монету, которую ему оставил "филантроп".
- Жаровню с углем? - переспросила жена.
- Да.
- Сколько мер угля купить?
- Две с верхом.
- Это обойдется в тридцать су. На остальное я куплю что-нибудь к обеду.
- К черту обед!
- Почему?
- Не вздумай растранжирить всю монету, все сто су.
- Почему?
- Потому что мне тоже нужно кое-что купить.
- Что же?
- Да так, кое-что.
- Сколько тебе на это потребуется?
- Где тут у нас ближняя скобяная лавка?
- На улице Муфтар.
- Ах, да, на углу, знаю!
- Да скажи ты мне, наконец, сколько тебе потребуется на покупки?
- Пятьдесят су, а может, и все три франка.
- Не много остается на обед.
- Сегодня не до жратвы. Есть вещи поважнее.
- Как знаешь, мое сокровище.
Жондрет снова закрыл дверь, и на сей раз Мариус услышал, что его шаги, быстро удалявшиеся по коридору, мало-помалу затихли на лестнице.
На Сен -Медарской колокольне пробило час.
Глава тринадцатая
SOLUS CUM SOLA. IN LOCO REMOTO, NON COGITABUNTUR ORARE "PATER NOSTER"*
*Если двое встречается с глазу на глаз в пустынном месте, вряд ли они будут читать "Отче наш" (лат.).
Несмотря на то, что Мариус был мечтателем, он, как мы говорили, обладал решительным и энергичным характером. Привычка к сосредоточенным размышлениям, развив в нем участие и сострадание к людям, быть может, ослабила способность возмущаться, но оставила нетронутой способность негодовать; доброжелательность брамина сочеталась у него с суровостью судьи; он пощадил бы жабу, но, не задумываясь, раздавил бы гадюку. А взор его только что проник в нору гадюк; его глазам предстало гнездо чудовищ.
"Надо уничтожить этих негодяев", - подумал он.
Вопреки его надеждам ни одна из мучивших его загадок не разъяснилась; напротив, мрак надо всем как будто сгустился; ему не удалось узнать ничего нового ни о прелестной девушке из Люксембургского сада, ни о человеке, которого он звал г-ном Белым, если не считать того, что Жондрет их, оказывается, знал. Из туманных намеков, брошенных Жондретом, он уловил лишь то, что здесь для них готовится ловушка, -непонятная, но ужасная ловушка; что над ними обоими нависла огромная опасность: над девушкой -возможно, над стариком -несомненно; что нужно их спасти, что нужно расстроить гнусные замыслы Жондрета и порвать тенета, раскинутые этими пауками.
Мариус взглянул на жену Жондрета. Она вытащила из угла старую жестяную печь и рылась в железном ломе.
Он осторожно, бесшумно спустился с комода.
Полный страха перед тем, что готовилось, полный отвращения к Жондретам, Мариус все же испытывал радость при мысли, что ему, быть может, суждено оказать услугу той, которую он любит.