Он снова опустил глаза и предался размышлениям.
- Ну, а насчет папаши Бесфамильного, - присовокупил он, - я тоже догадываюсь... Так и есть, я подпалил каррик!.. И чего они всегда так жарко топят эти проклятые печки! Номер пятьдесят-пятьдесят два. Бывшее домовладение Горбо. Он взглянул на Мариуса:
- Вы видели только бородача и лохмача?
- И Крючка.
- А этакого молоденького франтика?
- Нет.
- А огромного плечистого детину, похожего на слона из зоологического сада?
- Нет.
- А этакого пройдоху, с виду старого паяца?
- Нет.
- Ну, а четвертый - тот вообще невидимка, даже для своих помощников, пособников и подручных. Нет ничего удивительного, что вы его не заметили.
- Действительно, не заметил. А что это за люди? - спросил Мариус.
- Впрочем, это совсем не их час...- вместо ответа сказал надзиратель.
Он помолчал, потом заговорил снова:
- Пятьдесят - пятьдесят два. Знаю я этот сарай. Нам в нем спрятаться негде, артисты нас сразу заметят. И отделаются тем, что отменят водевиль. Это народ скромный. Стесняется публики. Нет, это не годится, не годится Я хочу услышать, как они поют, и заставлю их поплясать.
Закончив этот монолог, он повернулся к Мариусу и спросил, глядя на него в упор:
- Вы боитесь?
- Кого?
- Этих людей?
- Не больше, чем вас, - мрачно отрезал Мариус, заметив наконец, что сыщик ни разу не назвал его сударем.
Надзиратель посмотрел на Мариуса еще пристальнее и произнес с какой-то нравоучительной торжественностью:
- Вы говорите, как человек смелый и честный. Мужество не страшится зрелища преступления, честность не страшится властей.
- Все это хорошо, но что вы думаете предпринять? - прервал его Мариус.
Надзиратель ограничился таким ответом:
- У всех жильцов дома пятьдесят - пятьдесят два есть ключи от наружных дверей; ими пользуются, возвращаясь ночью к себе домой. У вас есть такой ключ?
- Да, - ответил Мариус.
- Он при вас?
- Да.
- Дайте его мне, - сказал надзиратель.
Мариус вынул ключ из жилетного кармана, передал его надзирателю и прибавил:
- Послушайтесь меня, приходите с охраной.
Надзиратель метнул на Мариуса такой взгляд, каким Вольтер подарил бы провинциального академика, подсказавшего ему рифму, и, запустив обе руки, обе свои огромные лапищи, в бездонные карманы каррика, вытащил оттуда два стальных пистолета, из тех, что называются карманными пистолетами. Протянув их Мариусу, он заговорил быстро, короткими фразами:
- Возьмите. Отправляйтесь домой. Спрячьтесь у себя в комнате. Пусть думают, что вы ушли. Они заряжены. В каждом по две пули. Наблюдайте. Вы мне говорили, в стене есть щель. Пусть соберутся. Не мешайте им сначала. Когда решите, что время пришло и пора кончать, стреляйте. Только не спешите. Остальное предоставьте мне. Стреляйте в воздух, в потолок- все равно куда.
