- Да, -подтвердил Комбефер, - это увеличивает силу удара, но уменьшает его точность. Кроме того, при стрельбе на короткую дистанцию траектория не имеет нужного угла, парабола ее чрезмерно увеличивается, снаряд летит недостаточно прямо и не в состоянии поразить то, что встретит на своем пути. А в сражении это тем важнее, чем ближе неприятель и чем чаще должна стрелять пушка. Этот недостаток натяжения кривой снаряда в нарезных пушках шестнадцатого века зависел от слабости заряда, а слабые заряды в подобных орудиях отвечали требованиям баллистики и способствовали сохранности лафетов. В общем такой деспот, как пушка, не волен делать все, что захочет; ее сила, в сущности, большая слабость. Скорость пушечного ядра только шестьсот миль в час, тогда как скорость света - семьдесят тысяч миль в секунду. Таково превосходство Иисуса Христа над Наполеоном.
- Зарядите ружья, - приказал Анжольрас.
Способна ли баррикада выдержать пушечное ядро? Пробьет ли ее залпом? Вот в чем вопрос. Пока повстанцы перезаряжали ружья, артиллеристы заряжали пушку.
- Защитники редута застыли в тревожном ожидании.
Грянул выстрел, раздался грохот.
- Есть! - крикнул веселый голос.
И в ту же секунду как ядро попало в баррикаду, внутрь ее скатился Гаврош.
Он пробрался с Лебяжьей улицы и легко перелез через добавочную баррикаду, отгородившую запутанные переулки Малой Бродяжной.
Гаврош произвел куда большее впечатление на баррикаде, чем ядро.
Оно застряло в груде хлама, разбив всего-навсего одно из колес омнибуса и доконав старые сломанные роспуски Ансо. Увидев это, вся баррикада разразилась хохотом.
- Валяйте дальше! - крикнул артиллеристам Боссюэ.
Глава восьмая
АРТИЛЛЕРИСТЫ ДАЮТ ПОНЯТЬ, ЧТО С НИМИ ШУТКИ ПЛОХИ
Гавроша обступили.
Но он не успел ничего рассказать. Мариус, весь дрожа, отвел его в сторону.
- Зачем ты сюда пришел?
- Вот те на! -воскликнул мальчик. -А вы-то сами?
И он смерил Мариуса спокойным, дерзким взглядом. Его глаза сияли гордостью.
Мариус продолжал строгим тоном:
- Кто тебе велел возвращаться? Передал ты по крайней мере письмо по адресу?
По правде сказать, Гавроша немного мучила совесть. Торопясь вернуться на баррикаду, он скорее отделался от письма, чем передал его. Он принужден был сознаться самому себе, что несколько легкомысленно доверился незнакомцу, даже не разглядев его лица в темноте. Что верно, то верно, человек был без шляпы, но это не меняет дела. Словом, в душе он поругивал себя и боялся упреков Мариуса. Чтобы выйти из положения, он избрал самый простой способ- начал бессовестно врать.
- Гражданин! Я передал письмо привратнику. Барышня спала. Она получит письмо, как только проснется.
Отправляя письмо, Мариус преследовал двойную цель - проститься с Козеттой и спасти Гавроша. Ему пришлось удовольствоваться половиной задуманного.
Он вдруг усмотрел какую-то связь между посылкой письма и присутствием Фошлевана на баррикаде.
