Он снова улыбнулся той же улыбкой и прибавил:
- Раз вы стали госпожой Понмерси, почему бы мне не стать господином Жаном?
- Решительно ничего не понимаю. Все это нелепо. Погодите, я еще спрошу у мужа разрешения называть вас господином Жаном. Надеюсь, он не согласится. Вы меня страшно огорчаете. Можно иметь причуды, но нельзя так обижать свою маленькую Козетту. Это очень нехорошо. Вы не смеете быть злым, ведь вы такой добрый.
Он не отвечал.
Она живо схватила его за обе руки и, подняв их к своему лицу, в неудержимом порыве прижала их к шее под подбородком, с выражением глубочайшей нежности.
- О,- проговорила она, - будьте добрым, как прежде!
И продолжала:
- Вот что я называю быть добрым: быть милым, переехать к нам - здесь тоже есть птички, как на улице Плюме, - жить с нами вместе, бросить эту ужасную дыру на улице Вооруженного человека; не загадывать нам головоломок, быть, как все, обедать с нами, завтракать с нами, словом, быть моим дорогим отцом.
Он высвободил свои руки.
- Вам не нужен отец, у вас теперь есть муж.
Козетта вспылила:
- Мне не нужен отец? Когда слышишь такую бессмыслицу, право, не знаешь, что и сказать.
- Если бы тут была Тусен, - продолжал Жан Вальжан, как человек, ищущий опоры в авторитетах и цепляющийся за любую веточку, - она первая подтвердила бы, что такой уж у меня нрав. В этом нет ничего нового. Я всегда любил свой темный угол.
- Но здесь же холодно. Здесь плохо видно. И что за гадкая выдумка называться господином Жаном! Я не желаю, чтобы вы говорили мне "вы"!
- Нынче, по дороге сюда, - перевел разговор Жан Вальжан, - я видел на улице Сен -Луи одну вещицу. У столяра-краснодеревщика. Будь я хорошенькой женщиной, я бы это приобрел. Очень милый туалет в современном вкусе. У вас это называется, кажется, розовым деревом. С инкрустацией. С довольно большим зеркалом. И с ящичками. Очень красивая вещица.
- У! Противный медведь! - проговорила Козетта и с очаровательной гримаской фыркнула на Жана Вальжана сквозь сжатые зубки. То была сама Грация, изображавшая сердитую кошечку.
- Я просто взбешена, - заявила она. - Со вчерашнего дня все вы меня изводите Я очень сердита. Я ничего не понимаю. Вы не защищаете меня от Мариуса. Мариус не хочет поддержать меня против вас. Я совсем одна. Я так славно убрала вашу комнату! Если бы я могла достать луну с неба, я бы там ее повесила. И что же? Что теперь прикажете делать с этой комнатой? Мой жилец оставляет меня с носом. Я заказываю Николетте превкусный обед. "Ваш обед никому не нужен, сударыня!" И мой отец Фошлеван требует ни с того ни с сего, чтобы я называла его господином Жаном и принимала его в старом, дрянном, безобразном, затхлом погребе, где стены обросли бородой, где вместо хрусталя валяются пустые бутылки, а вместо занавесок - паутина! Вы человек с причудами, согласна, все это в вашем духе, но надо же дать передышку людям после свадьбы. Вы не имели права сразу же браться за прежние чудачества.
