Да и что собой представляла жалкая уличная плясунья рядом с этими знатными девушками? Они не считались с ее присутствием и вслух говорили о ней, как о чем-то неопрятном, ничтожном, хотя и довольно красивом.
Цыганка не была не чувствительна к этим булавочным уколам. По временам румянец стыда окрашивал ее щеки и молния гнева вспыхивала в очах; слово презрения, казалось, готово было сорваться с ее уст, и на лице ее появлялась пренебрежительная гримаска, уже знакомая читателю. Но она молчала. Она стояла неподвижно и смотрела на Феба покорным, печальным взглядом. В этом взгляде таились счастье и нежность. Можно было подумать, что она сдерживала себя, боясь быть изгнанной отсюда.
А Феб посмеивался и вступался за цыганку, побуждаемый жалостью и нахальством.
– Не обращайте на них внимания, малютка! – повторял он, позвякивая своими золотыми шпорами. – Ваш наряд, конечно, немного странен и дик, но для такой хорошенькой девушки это ничего не значит!
– Боже! – воскликнула белокурая Гайльфонтен, с горькой улыбкой выпрямляя свою лебединую шею. – Я вижу, что королевские стрелки довольно легко воспламеняются от прекрасных цыганских глаз!
– А почему бы и нет? – проговорил Феб.
При этом столь небрежном ответе, брошенном наудачу, как бросают подвернувшийся камешек, даже не глядя, куда он упадет, Коломба расхохоталась, за ней Диана, Амлотта и Флер-де-Лис, но у последней при этом выступили слезы.
Цыганка, опустившая глаза при словах Коломбы де Гайльфонтен, вновь устремила на Феба взор, сиявший гордостью и счастьем. В это мгновение она была поистине прекрасна.
Почтенная дама, наблюдавшая эту сцену, чувствовала себя оскорбленной и ничего не понимала.
– Пресвятая дева! – воскликнула она. – Что это путается у меня под ногами? Ах, мерзкое животное!
То была козочка, прибежавшая сюда в поисках своей хозяйки; бросившись к ней, она по дороге запуталась рожками в том ворохе материи, в который сбивались одежды благородной дамы, когда она садилась.
Это отвлекло внимание присутствующих. Цыганка молча высвободила козу.
– А! Вот и маленькая козочка с золотыми копытцами! – прыгая от восторга, воскликнула Беранжера.
Цыганка опустилась на колени и прижалась щекой к ласкавшейся к ней козочке. Она словно просила прощения за то, что покинула ее.
В это время Диана нагнулась к уху Коломбы:
– Боже мой, как же я не подумала об этом раньше? Ведь это цыганка с козой. Говорят, она колдунья, а ее коза умеет разделывать всевозможные чудеса!
– Пусть коза и нас позабавит каким-нибудь чудом, – сказала Коломба.
Диана и Коломба с живостью обратились к цыганке:
– Малютка! Заставь свою козу сотворить какоенибудь чудо.
– Я не понимаю вас, – ответила плясунья.
– Ну, какое-нибудь волшебство, колдовство, одним словом – чудо!
– Не понимаю.
И она опять принялась ласкать хорошенькое животное, повторяя: «Джали! Джали!»
