Ильф И. и Петров Е. Двенадцать стульев. Страница 250
Концессионеры трудились на верхней палубе.
И начался третий день плаванья. Начался он короткой стычкой духового оркестра со звуковым оформлением из-за места для репетиций.
После завтрака к корме, одновременно с двух сторон, направились здоровяки с медными трубами и худые рыцари эсмарховских кружек. Первым на кормовую скамью успел усесться Галкин. Вторым прибежал кларнет из духового оркестра.
– Место занято, – хмуро сказал Галкин.
– Кем занято? – зловеще спросил кларнет.
– Мною, Галкиным.
– А еще кем?
– Палкиным, Малкиным, Чалкиным и Залкиндом.
– А Елкина у вас нет? Это наше место.
С обеих сторон приблизились подкрепления. Справа сверкала медь и высились рослые духовики. Трижды опоясанный медным змеем-горынычем, стоял геликон – самая мощная машина в оркестре. Покачивалась, похожая на ухо, валторна. Тромбоны стояли в полной боевой готовности. Солнце тысячу раз отразилось в боевых доспехах.
Темно и мелко выглядело звуковое оформление. Там мигало бутылочное стекло, бледно светились клистирные кружки, и саксофон – возмутительная пародия на духовой инструмент, семенная вытяжка из настоящей духовой трубы – был жалок и походил на носогрейку.
– Клистирный батальон, – сказал задира-кларнет, – претендует на место.
– Сифончатые молодые люди,[434 - …Сифончатые молодые люди… – Обсценная шутка, построенная на игре слов: «сифон», с одной стороны, название насоса в виде коленчатой трубки, что понимается как уничижительный намек на неординарные инструменты группы «музыкального оформления», а с другой стороны, это – жаргонное именование сифилиса.] – презрительно заметил первый бас.
– Вы, – сказал Залкинд, стараясь подыскать наиболее обидное выражение, – вы, консерваторы от музыки!..
– Не мешайте нам репетировать!
– Это вы нам мешаете.
– Вам помешаешь! На ваших ночных посудинах чем меньше репетируешь, тем красивше выходит.
– А на ваших самоварах репетируй не репетируй, ни черта не получится.
Не придя ни к какому соглашению, обе стороны остались на месте и упрямо заиграли – каждая свое. Вниз по реке понеслись звуки, какие мог бы издать только трамвай, медленно проползающий по стеклу. Духовики исполняли военный марш Кексгольмского лейб-гвардии полка, а звуковое оформление – негрскую пляску «Антилопа у истоков Замбези». Скандал был прекращен личным вмешательством председателя тиражной комиссии.
В этот день пароход останавливался два раза. У Козьмодемьянска простояли до сумерек. Обычные операции были произведены: вступительный митинг, тираж выигрышей, выступление театра Колумба, балалаечник и танцы на берегу. Все это время концессионеры работали в поте лица. Несколько раз прибегал завхоз и, получая заверения в том, что к вечеру все будет готово, успокоенно возвращался к исполнению прямых своих обязанностей.
В одиннадцатом часу великий труд был закончен. Пятясь задом, Остап и Воробьянинов потащили транспарант к капитанскому мостику.
И начался третий день плаванья. Начался он короткой стычкой духового оркестра со звуковым оформлением из-за места для репетиций.
После завтрака к корме, одновременно с двух сторон, направились здоровяки с медными трубами и худые рыцари эсмарховских кружек. Первым на кормовую скамью успел усесться Галкин. Вторым прибежал кларнет из духового оркестра.
– Место занято, – хмуро сказал Галкин.
– Кем занято? – зловеще спросил кларнет.
– Мною, Галкиным.
– А еще кем?
– Палкиным, Малкиным, Чалкиным и Залкиндом.
– А Елкина у вас нет? Это наше место.
С обеих сторон приблизились подкрепления. Справа сверкала медь и высились рослые духовики. Трижды опоясанный медным змеем-горынычем, стоял геликон – самая мощная машина в оркестре. Покачивалась, похожая на ухо, валторна. Тромбоны стояли в полной боевой готовности. Солнце тысячу раз отразилось в боевых доспехах.
Темно и мелко выглядело звуковое оформление. Там мигало бутылочное стекло, бледно светились клистирные кружки, и саксофон – возмутительная пародия на духовой инструмент, семенная вытяжка из настоящей духовой трубы – был жалок и походил на носогрейку.
– Клистирный батальон, – сказал задира-кларнет, – претендует на место.
– Сифончатые молодые люди,[434 - …Сифончатые молодые люди… – Обсценная шутка, построенная на игре слов: «сифон», с одной стороны, название насоса в виде коленчатой трубки, что понимается как уничижительный намек на неординарные инструменты группы «музыкального оформления», а с другой стороны, это – жаргонное именование сифилиса.] – презрительно заметил первый бас.
– Вы, – сказал Залкинд, стараясь подыскать наиболее обидное выражение, – вы, консерваторы от музыки!..
– Не мешайте нам репетировать!
– Это вы нам мешаете.
– Вам помешаешь! На ваших ночных посудинах чем меньше репетируешь, тем красивше выходит.
– А на ваших самоварах репетируй не репетируй, ни черта не получится.
Не придя ни к какому соглашению, обе стороны остались на месте и упрямо заиграли – каждая свое. Вниз по реке понеслись звуки, какие мог бы издать только трамвай, медленно проползающий по стеклу. Духовики исполняли военный марш Кексгольмского лейб-гвардии полка, а звуковое оформление – негрскую пляску «Антилопа у истоков Замбези». Скандал был прекращен личным вмешательством председателя тиражной комиссии.
В этот день пароход останавливался два раза. У Козьмодемьянска простояли до сумерек. Обычные операции были произведены: вступительный митинг, тираж выигрышей, выступление театра Колумба, балалаечник и танцы на берегу. Все это время концессионеры работали в поте лица. Несколько раз прибегал завхоз и, получая заверения в том, что к вечеру все будет готово, успокоенно возвращался к исполнению прямых своих обязанностей.
В одиннадцатом часу великий труд был закончен. Пятясь задом, Остап и Воробьянинов потащили транспарант к капитанскому мостику.