Легенда об Уленшпигеле. Книга 2. стр.25
15
Пятнадцатого августа, в день Успения Пресвятой Богородицы и в день освящения плодов и овощей, в день, когда сытые куры бывают глухи к призывам вожделеющих петухов, у Антверпенских ворот некий итальянец, состоявший на службе у кардинала Гранвеллы[148 - ...некий итальянец, состоявший на службе у кардинала Гранвеллы... и т. д. – Костер изображает восстание иконоборцев (август 1566 г.) как спровоцированное агентами Гранвеллы и Филиппа. На самом деле оно началось стихийно в момент общего политического подъема, накала религиозных страстей и ослабления позиций правительства. В короткий срок оно охватило большую часть страны (погрому подверглись пять с половиной тысяч церквей и монастырей).] , разбил большое каменное распятие, а в это самое время из собора Богоматери вышел крестный ход, впереди которого шли дурачки, придурки и дураки.
Но по дороге какие-то неизвестные люди надругались над статуей Богоматери, и ее сейчас же унесли обратно в церковь, поставили на амвоне и заперли на замок решетчатую ограду.
Уленшпигель и Ламме вошли в собор Богоматери. У амвона юные оборванцы, голоштанники и какие-то совсем неизвестные люди кривлялись и делали друг другу таинственные знаки. Они топали ногами и прищелкивали языком. Никто их в Антверпене ни прежде, ни после не видел. Один из них, похожий лицом на печеную луковицу, спросил Мике (так называл он Божью Матерь), почему она так быстро вернулась в церковь, кого она испугалась.
– Уж конечно, не тебя, эфиопская твоя рожа, – вмешался Уленшпигель.
Парень полез было к нему с кулаками, но Уленшпигель схватил его за шиворот и сказал:
– А ну попробуй тронь – я у тебя язык вырву!
Затем он обратился к находившимся в соборе антверпенцам.
– Signork’и и pagader’ы[149 - Парни... ребята (флам.).] , не слушайте вы их! – указывая на юных голодранцев, сказал он. – Это не настоящие фламандцы, это предатели, нанятые для того, чтобы нам навредить, чтобы разорить и погубить нас. – Потом он повел речь с незнакомцами. – Эй вы, ослиные морды, – крикнул он. – Ведь вы с голоду подыхали – откуда же у вас нынче деньги завелись? Ишь как звенят в кошельках! Или вы запродали свою кожу на барабаны?
– Подумаешь, какой проповедник! – огрызались незнакомцы.
Потом они заговорили все вдруг о Божьей Матери:
– На Мике нарядное платье! На Мике красивый венец! Вот бы моей милке такой!
Затем они направились к выходу, но в это время один из них поднялся на кафедру и оттуда стал молоть всякий вздор, – тогда его товарищи вернулись и опять загалдели:
– Сойди к нам, Мике, сойди, пока мы сами за тобой не пришли! Довольно тебя на руках носили, лентяйка, – сотвори чудо, покажи, что ты умеешь ходить!
Напрасно Уленшпигель кричал:
– Прекратите гнусные речи, громилы! Всякий грабитель – преступник!
Они продолжали глумиться, а иные подстрекали товарищей сломать решетку и стащить Мике с амвона.